[1] Апостасия — отступление, отступничество.

[2] Богиня Кирка — в греческой мифологии дочь бога Солнца, волшебница.

[3] Ср.: Флп. 2, 10.

 

 

 

 

 

[4] В оригинале: λογοποιήσεως.

 

 

 

 

Духовное воспитание нации

 

 

Истинное воспитание, истинное просвещение — это сияние святости, ибо только святые и есть подлинно просвещенные. Освящающая благодать Божия одновременно и просвещает, и учит. Воспитание, по сути,— это просвещение. Божия благодать подает нам просвещение во Святом Духе, Который является носителем и творцом святости. Освящение — это единение с Богом по благодати, единение с вечным Словом, со смыслом жизни и бытия. В этом как раз и заключается полнота и совершенство человеческой личности. Воспитание без святости, без просвещения в Святом Духе выдумала Европа и исказила замысел о личности. Уклонение европейских народов в идолослужение под различными личинами разве не является результатом их ошибочного воспитания? Когда замысленный по образу и подобию человеческий характер искажают системами материализма и символами образа перстного человека, а не небесного, то разве не дезориентируют его? Ибо они, познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся (Рим. 1, 21–23). Подлинное воспитание, воспитание богочеловеческое и евангельское, просвещает человека Божественным светом благодати и ведет его ко всему бессмертному и вечному. Оно отвращается всякого греха, всякой греховности, побеждает смерть и соделывает человека беспредельным и бессмертным.

От своих учителей и педагогов народ требует прежде всего святости. Где она отсутствует, там нет и воспитания. Это восприятие и ощущение подлинного воспитания как образца святости и просвещения светом Христовым было в сознании православного народа. С этим ощущением он пережил трудные дни рабства[4], но не предал своих идеалов. Эти идеалы, хранимые нацией, были отражением святости наших просвещенных предков, у которых вера во Христа являлась главной заботой. Все остальное было уже во вторую очередь. Посему и их воспитание, и нравы, и идеалы были по Богу и ради Бога. Все у них было направлено на исполнение воли Божией, а девизом стали слова: Господь просвещение мое и Спаситель мой, Господь защититель живота моего (ср.: Пс. 26, 1). Первой и главной их целью являлось спасение от греха, смерти и диавола.

Именно это и стало результатом подлинного воспитания, переданного нам Богочеловеком Господом через апостолов и святых подвижников. Первая фраза при начале нашей молитвы — это призывание наших святых отцов, наших подлинных просветителей: «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас». В храмах, где бы мы ни встали, мы видим образы «святых отец наших» и обращаемся к ним, прося их о помощи. Ибо они, находясь на Небесах и предстоя величию Бо-жию, могут умолить Его о нас, дабы не отступил от нашего ума и сердца Всесвятый Дух, чтобы лукавый не смог нас увлечь в дела смерти. Когда мы увлечемся дурными примерами людей века сего, которые мыслят не о Боге, а о мире, лежащем во зле (ср.: 1 Ин. 5, 19), и оставим богочеловеческое и евангельское воспитание и поведение, тогда возмездие за грех — смерть и ее спутники — превратят нас в облагороженных человекообразных зверей.

Сам Господь наш Иисус Христос—наша святость, наше просвещение и наше воспитание. Он прошел весь путь нашей человеческой жизни и соделал возможным для человека дело освящения и просвещения вечной истиной и вечной жизнью. Если человек на пути своей жизни придет в недоумение, то пусть обратит свой ум ко Господу и спросит самого себя: «А Он это сделал бы?». Если да, то пусть и сам делает. Но если бы не сделал Господь, то и он пускай не делает. Так он приблизится к нашему Прообразу как к живому Учителю и Воспитателю.

В этом мире человек должен вести добродетельную жизнь, чтобы в собственном опыте стяжать праведность и святость Христовы. Душа освящается и просвещается, когда упражняет саму себя, свое тело, свои мысли, чувства, желания в Божественных заповедях. Плодом этого является жизнь вечная. Порабощение и подчинение человека греховной жизни ведет его к духовой смерти, из которой не бывает воскресения. Путь святости — это нормальное состояние богоподобной души человека, и потому Господь повелительно требует от нас: будьте святы, потому что Я свят (1 Пет. 1, 16), Ибо воля Божия есть освящение наше (1 Фес. 4, 3).

Все Евангелие сводится к одной заповеди Бога нам: Будьте святы, потому что Я свят. Глубоко потрясает то, что всесовершенный Бог любви соизволяет уравнивать человека со Своим Божественным величием, то есть соделывать людей подобными Себе! Тогда и для людей, и для Бога действительно одно и то же Евангелие, с той же благодатью, с той же истиной, с той же праведностью, с той же жизнью, с той же благостью: Ибо и освящающий и освящаемые, все — от Единого (Евр. 2, 11). Евангелие — это призыв к святой жизни, исходящий от Бога. Великий Апостол побуждает нас: по примеру призвавшего вас Святаго и сами будьте святы во всех поступках (ср.: 1 Пет. 1, 15). Стремление к святости является обязанностью всех нас, потому что без нее никто не увидит Господа (ср.: Евр. 12, 14).

Только благословенные вечной Истиной поистине просвещены, потому что благодать и истина произошли чрез Иисуса Христа (ср.: Ин. 1, 17). Без святости и вне ее нет истины, да и не может быть, ибо Сам Он сказал, что Я есмь истина (ср.: Ин. 14, 6). Если кому-то это трудно понять, то непонимание это происходит оттого, что сам человек находится под давлением страстных расположений, под воздействием греха. Но пусть не отчаивается. Слово Евангелия утешает: всякое творение Божие освящается словом Божиим и молитвою (ср.: 1 Тим. 4, 4–5). Всякое творение, но какое? — Верующее в Господа Иисуса Христа как Спасителя и исполняющее евангельский закон христоносных деяний, поста, бдения, молитвы, которые заповедует воспитание по Богу.

Спасение заключается в освящении человека, что совершается посредством благодати Святаго Духа, сколь бы продолжительным или трудным это освящение ни было. Целью человеческой жизни является стяжание Святаго Духа, потерянного в прародительском падении. Вместо Него человек облекся в кожаные ризы, совлечься которых стремится непрестанно. Освящение — это просвещение Святым Духом. В день Пятидесятницы сошел Всесвятый Дух и излил Божественное просвещение на первых учеников и верующих. С тех пор посредством Церкви и ее таинств верующим непрестанно передается святость и просвещение во всей истине. Для духоносного человека все исполнено света и сияния: и жизнь, и смерть, и радость, и печаль, и вообще смысл всего в настоящей и будущей жизни. Он Духом Святым видит помыслы всех людей. Никто не может его обмануть, потому что он имеет ум Христов.

Во Святом Крещении и Миропомазании человек получает от Святаго Духа закваску святости, которою должны закваситься вся душа и все его тело через исполнение евангельских заповедей. Посредством Божественной Евхаристии всесвятое Тело Господне становится действительно нашим собственным. Посредством этого таинства мы принимаем Тело и Кровь Господни, то есть полноту и всецелое освящение. Сама же святость проявляется как свет, происходящий от той истины, что оживотворяет благовестие Христово как в нашем мире, так и в мире ангельском. Своим Преображением Господь известил нас о нашем собственном преображении и святости, явил тот свет, который станет одеянием верующих, по Его слову: тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их (Мф. 13, 43).

Преобразившись святостью Всесвятаго Духа, рабы Божий облекаются в одежду нетварного света Божественной благодати, того света, который часто сияет и снаружи, ибо вся наша природа принимает полноту святости. Многие примеры древних и новых отцов Церкви подтверждают это действие Божественного просвещения. Согласно Патерику, такими были авва Памво, авва Силуан и авва Сисой, лица которых сияли подобно солнцу. Но были такие и позже в истории Церкви: святой Симеон Новый Богослов, преподобный Серафим Саровский, а в наши дни — преподобный Силуан Афонский и приснопамятный старец Иосиф Исихаст, а также многие другие, которых ведает один лишь Господь.

От современных нам отцов мы узнали о важности регламента и настоятельно рекомендуем вам распланировать свою жизнь. Где нет порядка, там жизнь становится похожей на автомобиль без тормозов. Планирование было введено Творцом в жизнь разумных существ сразу же по пришествии их в бытие, планирование посредством Божественных заповедей. Чем еще являются заповеди, как не богодухновенной регламентацией, в силу которой жизнь становится плодотворной и ограждается от опасностей. Доколе разумные существа хранили заповеди (регламент), дотоле они были невредимы и здоровы, были вблизи Бога. Но изменив заповеданному, они утратили здравие и отпали от Бога в тление и погибель. Вот трагические примеры: прежде Денница, а ныне сатана, а также наши предки — Адам и Ева, изгнавшие сами себя из жизни, от Бога и Его Царства, достигли со своими потомками долины плача и множества зол!

Что еще лучше может свидетельствовать о значении порядка в нашей жизни? И в войсках, где служит непостоянная и изменчивая молодежь, порядок и правила поддерживают благочиние. И в самих монастырях, в священных обителях столь прекрасное благочиние и гармония основаны на правилах Типикона. Во многих хороших семьях благочиние и порядок порождают гармонию и согласие в жизни. Никто, стало быть, пусть не живет беспорядочно, ибо где неустроенность и неразбериха, оттуда уходит Бог. Как говорит Писание, Иисус скрылся в народе, бывшем на том месте (Ин. 5, 13).

Когда человек живет по-евангельски, это означает, что Бог Слово изливает на него Свой Божественный и нетварный свет. И если он продолжит жить по Божией воле, это означает, что Господь будет постепенно преображать его посредством Своего света, ибо Божество и свет неразделимы. Это и является той причиной, по которой наши святые на иконах изображаются с нимбом. Не бывает святости без света, и света — без святости. Справедливо возглашает Иоанн: И свет во тьме светит, и тьма не объяла его (Ин. 1, 5). Поскольку человек отпал от Бога и стал смертным, царство смерти поработило его и бытие его сделалось горестным. Гуманизм, любимая игрушка европейского Запада, взятая на вооружение смертью, есть самое страшное порождение привычки к греху. Поистине, если бы безграничное человеколюбие Бога Слова не поддерживало нас разумным светом Своей благодати, то и те немногочисленные духовно чуткие люди, которые еще есть, потеряли бы рассудок среди ужасов мира. Свет — Христос — пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его (ср.: Ин. 3, 19–20). Известно, что существует некое таинственное отождествление тьмы и диавольского зла. Этим объясняется ненависть тьмы и зла по отношению ко всему светлому и доброму. А поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны (Ин. 3, 21). Когда Господь наш как Богочеловек посетил нашу природу, которую воспринял безгрешно, Он смилостивился над нами, погруженными во тьму греха и смерти, и нас, изнемогших и отчаявшихся, призвал к Себе. Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф. 11, 28). Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни (Ин. 8, 12). Поистине, ходящий без Христа, ходящий в театре теней, который называется миром, не знает, куда идет (Ин. 12, 35). Чтобы найти и узнать, куда он идет, какой путь ведет из этого мира в мир иной, он должен посредством веры во Христа стать сыном света, сыном Того, Кто есть Свет мира. Об этом Господь наш говорит: Я свет пришел в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме (Ин. 12, 46). Бог есть совершенная святость и абсолютный свет. Посему нет в Нем никакой тьмы (1 Ин. 1, 5). И мы с Ним, если ходим во свете, подобно как Он во свете (ср.: 1 Ин. 1, 7).

 

 

 

Гуманизм — новый Зевс европейского пантеона

 

 

Истина принуждает нас к искреннему публичному высказыванию на важные и достойные внимания темы. В упорных размышлениях, следуя неложным суждениям наших богоносных отцов, особенно же столпа нашего Православия отца Иустина (Поповича), мы провели анализ того правильного и здравого, что осталось в падшем и смертном человеке, дабы найти достойное и истинное решение. В шумном и многоплачевном жернове смерти, в котором человек непрестанно размалывается и пережевывается, слышны лишь подобающие ему стенания, а не восхваления и славословия. Наш разговор пойдет о европейском мировоззрении и его философских системах, то есть о сокрушенных древних идолах, которых упорно пытаются воскресить под новым образом и обличьем, а главное — под прикрытием новой идеологии.

На протяжении тысячелетий человеческий род стенал под игом варварских поработителей, а диавол в личине божества мучил свою плененную жертву — человека. И вот, когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего, Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных (ср.: Гал. 4, 4–5). И, с одной стороны, спасительное для мира домостроительство соделало свободу и спасение человека, но, с другой стороны, неусыпный и неумолимый враг и сеятель плевел диавол не перестал искривлять прямые пути Господни. Он с самого начала стал сражаться с истиной — Церковью чрез князей века сего, настаивавших на поддержке уже ниспровергнутых идолов, и свидетели истины щедро принесли свою кровь. Тиран, выбившись из сил при первой своей попытке, тотчас сменил декорации и начал войну с Церковью посредством различных ересей, которые на протяжении веков терзали ее. Церковь же таинственно и невидимо была укрепляема своим Основателем через благодать Пресвятаго Духа. Действительно, можно ужаснуться при ближайшем рассмотрении тех страшных бедствий, которые испытали подлинные питомцы и пастыри Церкви из-за воинствующих ересей, изобретателем и покровителем которых был сам диавол, действовавший посредством своих послушных орудий. Яростное сражение с верующими и Церковью началось, конечно, уже с дней святых Апостолов. Кроме ересей, губитель диавол не скупился сеять и иное зло. Приверженцев христианской веры он пытался при помощи фальши увлечь в прелесть, а на тех, кто был далек от нее, он нападал по-иному, предлагая новые божества и идеи. Потому и ныне мы имеем различные теизмы, не прекращающие бичевать истину. Наиболее близкой к православию псевдорелигией является ислам. Он поистине как Богом попущенное бедствие уже на протяжении тысячи четырехсот лет и до сего дня непрерывно бичует Церковь. Он стал причиной перехода миллионов героев веры и мучеников из сражающейся Церкви в Церковь торжествующую.

Безусловно, всякое уклонение людей и целых народов от открывшейся истины бедственно и достойно многого плача. Но уклонение от истины, рождающееся и пребывающее внутри, подлинно трагично. Между различными народами, отличающимися друг от друга идеологией и образом мыслей, на уровне человеческой природы нет различий. Но среди европейских народов, имеющих родственное происхождение и похожие религии, разделения и зло поистине ужасны, потому что им воссияло правое благочестие. Многие города и страны старого континента прославлены сонмом мучеников и исповедников.

Это краткое обращение к корням и идеям европейского заблуждения сделано ради господствующего сегодня, как и в прошлом, трагического оскудения правой веры, из-за чего потерпели прискорбное крушение многие, не оставив себе хотя бы слабой надежды вернуться на твердую землю. Заимствуя суждения и размышления о Западной церкви, сделанные беспристрастно и объективно Его Высокопреподобием видным богословом отцом Иустином (Поповичем), я с болью буду описывать господствующее искажение истины и упрямство тамошних духовных наставников, которые, по слову Писания, и сами не входят, и входящим препятствуют[4]!

В Западной Европе христианство постепенно искажается гуманизмом, которому поклоняются как некоему божеству. Задолго до этого духовные вожди Западной церкви умалили Богочеловека Спаса Христа и в конце концов низвели Его до уровня просто человека,— о нечестие! — непогрешимого [единственного] человека в католицизме и, ни больше ни меньше, непогрешимого [любого] человека в протестантизме. Так появился, с одной стороны, западный «христианский гуманизм» (максимализм — примат папы, отнявший у Христа все), а с другой — западный гуманизм протестантов (минимализм, требовавший от Христа самую малость, если не сказать — ничего).

Но в обоих случаях как высшая ценность и последний критерий на место Богочеловека становится человек. Так произошло прискорбное искажение Богочеловека, Его дела и учения!

Папизм постоянно и настойчиво пытался заменить Богочеловека человеком, доколе в догмате о непогрешимости папы Богочеловек не был полностью заменен непогрешимым человеком. Этим сатанинским догматом решительно и с очевидностью человек папа провозглашен не просто бОльшим, чем непогрешимый человек, но большим святых Апостолов, святых отцов и Вселенских Соборов. В этом отступлении от Богочеловека, от Кафолической Вселенской Церкви папский максимализм превзошел и самого Лютера — создателя протестантского минимализма.

Пусть не обманывается папизм, воплощающий в себе максимализм «христианского» гуманизма. Он как раз и является радикальным протестантизмом, потому что перенес основание христианства от вечного Богочеловека к ограниченному и смертному человеку и провозгласил это своей главной догмой, центральной истиной, своей величайшей ценностью, соделал это мерой и критерием. В самом деле, протестантизм — это не что иное, как индивидуализированный папизм, основополагающее начало которого — «непогрешимость человека» — применено к жизни каждого человека в отдельности. По образцу «непогрешимого человека» Рима каждый протестант становится «непогрешимым», ибо претендует на личную непогрешимость в вопросах веры, в то время как в Риме этим обладает лишь папа. С этой точки зрения можно сказать, что протестантизм — это вульгаризированный папизм, лишенный только масштабов папского авторитета и власти.

Сказанное может показаться странным, но это так. Это с несомненностью доказывает историческая действительность. Западное христианство по своей сути является наиболее радикальным гуманизмом, потому что человека оно объявило непогрешимым, а богочеловеческую религию преобразовало в религию гуманистическую. Доказательством этого является тот факт, что в Риме и его Церкви Богочеловек был изгнан с Небес, а на Его место был поставлен Его заместитель — «Vicarius Christi»[4]… Какое трагическое безрассудство: везде присутствующему Господу и Богу определяется наместник и заместитель!

Так произошло замещение воплотившегося Бога, «разбоговочеловечение» Богочеловека, Спасителя всех миров одним каким-то ничтожным человеком. Западный религиозный гуманизм везде присутствующего Богочеловека провозгласил отсутствующим в этом мире и определил Его заместителя в лице непогрешимого человека.

Все это приводит к выводу о том, что гуманистическое христианство поистине является наиболее решительным протестом против Богочеловека. Христианство, сведя себя к гуманизму, безусловно, овеществилось, если не сказать погибло. В обанкротившемся европейском гуманизме без преувеличения можно усмотреть обращение к древнему политеизму. В поддержку этой тенденции раздаются голоса европейских гуманистов. Здесь, как мы полагаем, вполне уместно горестное восклицание пророка Иеремии: проклят человек, который надеется на человека (Иер. 17, 5).

Если обобщить все фазы развития и изменения гуманизма, ставшего уже международным явлением, то можно смело утверждать, что основная его цель — изгнать Богочеловека с земли на Небо, ибо главное для гуманизма — чтобы человек оставался высшей ценностью и последним критерием. Христианство же стало христианством благодаря лишь Богочеловеку, Его Богочеловеческой истине и Бого-человеческому руководству. Это основополагающая истина, в которой ничем нельзя поступиться. Этим определяется вся христианская система ценностей и критериев.

Христос как Богочеловек — это высшая ценность и непогрешимая мера. Никто не может быть христианином без веры в Богочеловека и в Его Богочеловеческое Тело — Церковь. Все старо под солнцем, кроме Личности Богочеловека Христа. Она, по слову преподобного Иоанна Дамаскина, есть «единственно новое, вечно новое под солнцем»[4]. Она делает Новый Завет и его истину всегда новыми и вечными. Потому Евангелие всегда и везде одно и тоже: и для людей на земле, и для Ангелов на Небе. С чисто онтологических позиций Богочеловек — это не чудо, а необходимость для такого мира и такого человека. Потому святое Евангелие и говорит, что воплотившийся Бог Слово пришел к Своим (Ин. 1, 11). Это доказывает богоподобие человеческой души. И снова сказано: мы Его и род (Деян. 17, 28). Это сказано о нашей богоподобной душе. Также сказано, что Бог Слово — это свет миру (Ин. 8, 12; 9, 5), Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир (Ин. 1, 9). Мы, исповедуя Богочеловека, опосредованно исповедуем христоподобие своей природы, свое божественное происхождение, величие своей природы, ценность и святость своей личности. Если это не так, то по какой причине мы свои для Бога Слова, почему мы — род Божий?

По сути, борьба за Богочеловека есть борьба за человека. Стало быть, правы не гуманисты, описывающие смертность и суетность человека, а люди богочеловеческой веры и жизни, борющиеся за подлинного человека — человека богоподобного и христоподобного. Только благодаря богочеловеческой силе христианство является солью земли. Но если оно растворится в различных гуманизмах, то станет солью, потерявшей силу, которая, по слову Господню, уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям (ср.: Мф. 5, 13).

Всякое усилие, всякая попытка подчинить христианство духу века сего — с его быстрыми переменами исторических эпох, политических партий и государственного строя — отнимает у христианства самую существенную его ценность, которая и соде-лывает христианство по праву единственной богочеловеческой религией в мире.

Выдающаяся миссия Церкви Христовой в мире, Церкви Апостольской и Православной, заключается не в сообразовании Богочеловека Христа с духом каждой эпохи, но в сообразовании и приспособлении эпохальных течений с духом вечности Богочеловека Слова и Спасителя человечества.