Как много значит радетельный, бодренный и внимательный помысл! Он и
внутри, и вне поставляет в строй человека и научает все обращать во славу
Божию. Рождается он вместе со страхом Божиим и вместе с ним растет. Чем выше
жизнь, тем и он сильнее, но зато тем опаснее потерять его. И минутное
ослабление его опасно, тем паче продолжительное. Потому-то и Господь сказал: всем
глаголю: бдите. Помысл этот размножает труды и подвиги, с которыми
соединено всегда большее или меньшее утомление. К чувству утомления всегда и
прививается враг, чтоб подсечь ревность. "Видишь, - говорит, - сколько ты
уж трудился; силы ослабели; дай себе льготу".
Желание льгот - первый враг трудов во спасение; оно обнимает душу и
тело. Только склонись на этот помысл - тысячи голосов подымутся из души и тела
с предъявлениями прав на льготы и послабление. Это есть уже состояние
искушения, из которого не выйдешь без борьбы. Борись же и побори, ибо,
склонившись на него, расстроишь порядки свои, внесешь смятение в мысли и
чувства, охладеешь, остановишься. А после этого пойдут позывы страстные, и,
если не опомнишься, пожалуй, впадешь в обычные грехи свои.
Основа труженическому во спасение житию есть терпение. Терпение, в
истинном своем виде, не колеблется ни о чесомже из сопротивных. Подобие
ему - железо закаленное, адамант, утес среди волн. Но чтоб оно стало таким, ему
должна предшествовать смерть внутренняя, или умертвие всему, кроме Бога и
Божественного. Как мертвый ничего не чувствует, так и этот ничего не чувствует
из того, что бьет его совне. Начало этому умертвию полагается в самом обращении
грешника. Как новорожденное дитя, оно слабо вначале и растет вместе с
возрастанием исправного нрава. Вместе с его ростом растут труды, растет и
терпение. Отсюда выходит, что терпение не вдруг становится адамантовым. Ему
предшествует иногда продолжительный период возрастания, в котором терпение
сопряжено с чувством боли, тяготы и скорби, более или менее живым. Тут они
бывают болезненны. В этом состоянии оно есть болезненное умирание себе и всему
тварному для Бога.
И терпение искушается позывом на льготы. Чтобы меньше было таких
позывов, не надо браться вдруг за тяжелые подвиги, а начинать с малых мер и
восходить к большим, по примеру того, как сделал святой Дорофей с Досифеем в
отношении к пище. Но есть же и предел, выше которого заходить нельзя: не
выдержит тело. Так в отношении ко всем потребностям тела. В удовлетворении всех
их есть своя наименьшая мера. Закон подвига здесь таков: дойдя до сей последней
меры, установись в ней, так чтоб с этой стороны не быть уже более беспокоимым,
а затем все внимание и весь труд обрати на внутреннее.
Один старец говорил: "Бог дал, я сплю теперь, когда хочу и сколько
хочу". То же бывает и в отношении к пище и питию. Тело - не враг. Поставь
его в свой чин, и оно будет самым надежным тебе подружием.
Кто же враг? Плотоугодливый нрав, навык плоти угодие творить в похоти.
Когда чего ни захочет плоть, то ей и дают без отказа, с придумыванием еще, как
бы поусладительнее сделать удовольствие. В этом настроении плоть становится
госпожою, а душа - рабою, очи которой в руку госпожи своей. От того-то и
зло, что переставляются чины: плоть неразумная сама не умеет держать себя в
порядке, а душа слова не смеет сказать в противность.
От чего разлив плотских утех и страстей? От услужливости души
плотоугодливой. Телу самому этот разлив неестествен, и в животных мы его не
видим. Это буйствует душа, стремления которой безмерны. Отвратившись от
предметов, кои могут истинно ее удовлетворять, потому что совпадают своею
безмерностию с ее стремлениями, и сочетавшись с плотскими утехами и в них чая
обрести искомое благо, она раздвигает их естественные пределы все более и
более, чтоб довести их до совпадения с безмерностию своих стремлений. Раздвигая
сии пределы и в количестве, и в качестве, душа, в надежде почерпнуть здесь
полноту блага, доходит до бешенства (мании) в своих плотоугодливых стремлениях
и все же не находит искомого, а только расстраивает и себя, и тело: себя -
потому, что не то делает себе, что должно; тело - потому, что для него положена
во всем естественная мера, нарушение которой разрушительно для него.
Напрасно говорят, что подвижники враждебно относятся к своему телу. Они
только поставляют его в свой чин и удовлетворение потребностей его - в свою
меру, с подчинением, конечно, сей меры своим особым целям. Тело есть орудие
души в выполнении его целей своего пребывания на земле. В орудие для сих же
целей обращают они и удовлетворение телесных потребностей. Таким образом,
поелику бдение развивает в душе спасительное умиление, то они сокращают сон, а
нередко и совсем не дают себе спать; поелику чувства развлекают, то они
пресекают прилив впечатлений на них уединением и прочее.
|
ჰოსტერი uCoz