მთავარი » 2010»აპრილი»10 » Архимандрит Иерофей (Влахос) ОДНА НОЧЬ В ПУСТЫНЕ СВЯТОЙ ГОРЫ
10:01
Архимандрит Иерофей (Влахос) ОДНА НОЧЬ В ПУСТЫНЕ СВЯТОЙ ГОРЫ
1. Достоинства Иисусовой молитвы
— Если я правильно понял, очищение достигается, главным образом, через подвиг, пост и Иисусову молитву. Позвольте мне задать вопрос не потому, что я не верую, но потому, что часто слышу от разных людей нашего времени возражения против благодатной молитвы. Они говорят, будто молитва и способ, которым она совершается, — христианская йога и связана с восточными религиями. Что сказали бы Вы по этому поводу?
— Говорящие так находятся, по-видимому, в полном неведении относительно харизматического состояния Православной Церкви, ибо молитвой мы обретаем Божественную благодать. Не пережившие же действий благодати не могут знать этого, и им никогда не следует порицать тех, кто имеет такой опыт. Они злословят даже святых отцов. Многие отцы боролись за стяжание благодати и убедительно говорили о ее ценности. Неужели они заблуждались? Неужели гнал в ошибку святой Григорий Палама? Утверждающие так не знают Священного Писания. "Сыне Давидов, помилуй нас!” (т.е. "Иисусе, помилуй нас”) — говорили слепые и обретали свет, прокаженные и исцелялись от проказы и т.п. Молитва "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя” включает два центральных момента: догматический (признание Божественности Христа) и молитвенный (воззвание о нашем спасении). Таким образом, исповедание веры в Богочеловека связано с признанием невозможности спасения собственными силами. Этим сказано все, и на этих двух положениях основывается все христианское подвижничество: на вере в Богочеловека и на чувстве своей греховности. Итак, в немногих словах выражаются устремления верующего и суммируется догматика Православной Церкви.
С помощью молитвы мы обретаем двойное знание. Святой Максим говорит, что страсть гордости происходит от двух незнаний — божественной силы и человеческой слабости. Это двойное незнание формирует "расстроенное сознание”. В конце концов человек гордый несведущ, в то время как смиренный обладает двойным знанием. Он знает собственное бессилие и силу Христову. Следовательно, в Иисусовой молитве мы исповедуем силу Христову (Господи Иисусе Христе, Сыне Божий) и наше бессилие (помилуй мя). И приходим в блаженное состояние смирения. Где смирение — там благодать Христова, которая есть Царство Небесное. Видите ли достоинство молитвы? Видите ли, как ее действием мы можем стяжать Царствие Божие?
— Я знаю, отче, что необходимый признак православного верующего — никогда не отделять Христа от остальных Лиц Святой Троицы. И в Божественной литургии мы призываем и славим Святую Троицу, например, в ектениях и при заключительном благословении: "Яко подобает Тебе всякая слава, честь и поклонение, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне, и присно, и во веки веков", благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца, и причастие Святаго Духа буди со всеми вами” и т.д. Может ли молитва, обращенная только ко Второму Лицу Святой Троицы, извращать православное учение?
— Разумеется, нет; я скажу более того. Слово "молитва” подразумевает молитву Иисусову, но имеет триадологическую основу. Ибо Христос (одно из Лиц Святой Троицы) не существует без Отца и Святого Духа и составляет вместе с остальными Лицами "Троицу единосущную и нераздельную”. Христология связана с триадологией. Но вернемся к теме "Молитва”. Отец Небесный через Ангела велел Иосифу дать имя Христу Иисус: "...И наречешь Ему имя Иисус...” (Мф. 1, 21) Иосиф, оказывая послушание Отцу, назвал Сына Девы Иисусом. Кроме того, у Апостола Павла, просвещенного благодатью Духа Святого, читаем: "Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым” (I Кор. 12, 3). Итак, творя молитву: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя”, — мы призываем Отца и повинуемся Ему; более того, мы чувствуем действие и причастие Духа Святого. Отцы, Им просвещенные, сказали: "Отец через Сына в Духе Святом все творит”. Святая Троица создала мир и сотворила человека. Она же возродила мир и обновила человека. "Отец благоволил, чтобы Слово стало плотию. И стало плотию от Духа Святого”. То есть Христос вочеловечился "по благоволению Отца и содействием Святого Духа”. Поэтому мы и говорим, что спасение человека и обретение Божественной благодати является общим действием Всесвятой Троицы. Изложу вам два характерных учения святых отцов.
Святой Симеон Новый Богослов пишет в каком-то месте, что Сын и Слово Божие — дверь спасения, согласно Его проповеди: "Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет и выйдет, и пажить найдет” (Ин. 10, 9). Если Христос — дверь, то Отец — дом. "В доме Отца Моего обителей много” (Ин. 14, 2). Через Христа мы приходим к Отцу. Но, чтобы открылась дверь (Христос), необходим ключ — Дух Святой, поскольку Его действием мы познаем истину, которая есть Христос. Отец послал Сына Своего в мир, Сын и Слово Божие показывает нам Отца и Святого Духа, исходящего от Отца, посылаемого через Сына, запечатлевающего Христа "в сердцах наших”. Следовательно, мы познаем Отца "через Сына в Духе Святом”.
Также и святой Максим часто говорит в своих трудах о таинственном воплощении Слова. Он пишет, что как закон и пророки были предтечей Пришествия во плоти Слова, так и Сын и воплощенное Слово Божие стал предтечей "Своего духовного Пришествия”, "подготавливая посредством логосов домостроительства души к принятию Его видимого Божественного Пришествия”. Другими словами, среди нас должен был воплотиться Христос, иначе мы не сможем увидеть славу Его на Небесах. Однако воплощение Христа среди нас совершается по благоволению Отца и содействием Святого Духа. Видите, как выражается совместная деятельность Святой Троицы, почему мы призываем и исповедуем великое Таинство, которое явил Господь, когда вочеловечился? Итак, тот, кто отрицает молитву Иисусову, совершает огромную ошибку. Он оказывает непослушание Отцу, не признает Святого Духа и, таким образом, не состоит в действительном общении со Христом. Следовательно, можно усомниться, православный ли он христианин.
— Еще я хотел бы, отче, чтобы Вы объяснили мне подробнее и высказались по поводу того, о чем я упоминал ранее, — о различиях между молитвой и методом йоги, и показали бы мне преимущество христианской молитвы в сравнении с другими восточными религиями, поскольку, без сомнения, располагаете большим опытом. — Тема эта, чадо мое, обширна, и многое можно сказать. Из моих предыдущих слов вытекает следующее.
Во-первых, в молитве решительно выражается вера в Бога, Который сотворил мир, управляет им и любит его. Он — нежный Отец, Который заботится о спасении Своего творения. Спасение совершается в Боге, поэтому в молитве мы просим Его: "Помилуй мя”. От делателя умной молитвы далеко отстоит самоспасение и самообожение, потому как это грех Адамов, грех падения. Он пожелал стать богом и выйти за пределы того, что определил ему Господь. Спасение совершается не "в себе и через себя”, как утверждают человеческие учения, но в Боге.
Во-вторых, в молитве мы стремимся встретиться не с безликим богом. Мы не ставим цель подняться до "абсолютного ничто”. Наша молитва сосредотачивается на личностном Боге — Богочеловеке Иисусе. Отсюда и молитва "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий”. Во Христе соединены божественная и человеческая природы, т.е. Бог Слово — человек, "в котором телесно пребывает вся полнота Божества”. Следовательно, учение православного монашества о человеке и спасении тесно связано с учением о Христе. Мы любим Христа и храним Его заповеди. Мы подвизаемся в их осуществлении. Он сказал: "Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди” (Ин. 14, 15). Любя Христа и храня Его заповеди, мы соединяемся с Пресвятой Троицей.
В-третьих, при умной непрестанной молитве мы не впадаем в состояние гордости. Учения, о которых ты говорил мне ранее, изобилуют гордостью. Нашей же молитвой приобретается блаженное состояние смирения. "Помилуй мя” — говорим мы и считаем себя хуже всех. Не превозносимся ни над каким братом. Любая гордость чужда делателю молитвы. Имеющий ее безумен.
В-четвертых, как уже отмечалось, спасение — не абстрактное состояние, но единение с Триипостасным Богом в лице Господа нашего Иисуса Христа. Но это единение не устраняет человеческого фактора. Мы не ассимилируемся, поскольку каждый из нас — особая личность.
В-пятых, при прохождении молитвы приобретается способность различать искушения. Мы видим и понимаем движения сатаны, но вместе с тем и действие Христово, т.е. распознаем дух лести, который столь часто преобразуется в Ангела света, отделяем добро от зла, нетварное от тварного.
В-шестых, борьба за молитву связана с очищением души и тела от разрушительного влияния страстей. Мы стремимся достичь бесстрастия не стоического, но динамического, то есть не умерщвления страсти, а преображения ее. Вне "бесстрастной страсти” нельзя любить Бога и спастись. Но, поскольку эта любовь извращена и испорчена, наша цель — преображение. Мы боремся за очищение от обезображенных состояний, которые создает диавол. Без этой личной борьбы, которая совершается по благодати Христовой, невозможно спастись. "Знание вне практики — диавольское богословие”, — говорит святой Максим.
В-седьмых, молитвой мы не стремимся привести ум к абсолютному ничто; мы хотим обратить его в сердце и стяжать благодать Божию в душе, откуда она распространяется и на тело. "Царствие Божие внутрь вас есть” (Лк. 17, 21). Тело, по учению нашей Церкви, — не зло; злом является плотской разум. Оно не "одеяние души”, как говорят философские учения, и его нужно стремиться не сбросить, но спасти. Ибо под спасением всего человека подразумевается и его душа и его тело. Следовательно, мы не стремимся к гибели тела, но воюем против служения ему. Не хотим гибели жизни. Не стремимся впасть в такое состояние, чтобы ради прекращения страданий не иметь желания жить. Мы упражняемся в молитве потому, что пьем от источника жизни и стремимся вечно пребывать с Богом.
В-восьмых, для нас не характерно безразличие к окружающему миру. Те учения, о которых ты упоминал, избегают углубляться в человеческие проблемы с целью сохранить свой мир и безмятежие. Мы же стремимся к иному — непрерывно молимся за всех. Плачем о всем мире. Хотя спасение — это единение со Христом, мы состоим в общении с другими людьми. Не можем спасаться сами по себе. Радость, которая существует только для нас, но не для мира, не является действительной радостью.
В-девятых, мы не придаем большого значения психотехническим методам, а также различным положениям тела, хотя и считаем, что некоторые из них помогают сосредоточить ум в сердце. Но, повторяю, мы стремимся не к апатии (это отрицательное состояние), а к стяжанию Божественной благодати.
— Благодарю Вас, отче, за эти просвещающие мысли. Они имеют большое значение, поскольку исходят от человека, опытно их пережившего. Позвольте еще один вопрос. Только ли молитвой "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя” достигается очищение, спасение, и, таким образом, обожение? Другие молитвы не годятся? Они не помогают?
— В каждой молитве заключена огромная сила. Она — крик души. По вере и усердию приходит и помощь от Господа. Существуют разные молитвы — богослужебная, частная и т.д. Однако у молитвы Иисусовой великое достоинство, ибо, по словам преподобного Исаака Сирина, она является тем ключом, благодаря которому мы получаем возможность войти в таинство, которое око не видело, и ухо не слышало, и на сердце человеку не приходило (1 Кор. 2, 9). Т.е. она властвует над умом, и заставляет его молиться без мечтаний (без цвета, образа, формы), и в короткий промежуток времени подает обильную благодать. Особая благодать приходит от псалмопения, поскольку оно неразрывно связано со смирением и осознанием своей греховности. Так говорят отцы.
По словам святого Григория Синаита, псалмопение — для начинающих и неопытных, в то время как Иисусова молитва — для вкусивших Божественную благодать, для исихастов: "Ты же не часто пой псалмы, ибо они рассеивают... это занятие начинающих — по их неведению и тяжелым трудам, но не исихастов, подвизающихся единственно в сердечной молитве к Богу и избегающих углубляться в смысловые значения... Как говорят отцы, вкусивший благодати должен меньше петь и больше предаваться Иисусовой молитве; малое пение или чтение псалмов — дело отцов”.
— Обычно, отец мой, — продолжал он, — псалмопение сопровождается приподнятостью, незаметно проскальзывает эгоизм и превозношение в силу прекрасного голоса и впечатлений, выраженных другими, в то время как у произносящего в своей келлии "помилуй мя” не существует внешних факторов для возникновения превозношения. Поэтому исихасты в основном упражняются в этом виде молитвы, преподанной нам отцами, и совершают утреню и вечерню, произнося ее по четкам.
— Молитва эта достаточно узкая и очень маленькая. Не сковывается ли в ней ум?
— Ум особенно сосредотачивается на небольших фразах. Но, кроме того, Иисусова молитва имеет огромную глубину, внешне не проявляющуюся. Ум имеет свойство погружаться в то, на чем останавливается; туда он направляет любовь и желание. Об этом говорит святой Максим: "Обычно ум, на каких делах задерживается, в те и углубляется; куда он углубляется, к тому он будет питать желание и любовь — или к божественному и созерцательному, или же к делам плотским и страстям”. Так, впрочем, происходит и со знанием. Простое, на первый взгляд, обстоятельство можно изучать и обдумывать в течение многих лет. Тем более сладчайшее имя Иисуса. Над ним можно размышлять всю жизнь.
— Если Иисусова молитва обладает такой силой, позвольте мне, отче, спросить, как это происходит? Как можно воспользоваться ею? Знаю, что стесню Вас, поскольку Вы видите перед собой человека невежественного и несведущего в таких вопросах, но, если ответите, Вы весьма мне поможете. — Иисусова молитва — величайшее знание, чадо мое. Ее невозможно ни описать, ни определить точно, ибо существует опасность быть неправильно понятым теми, у кого нет даже малого опыта. Это действительно тяжелый труд. Можно сказать еще, что она является совершенной формой, благодаря которой мы и имеем богословие или, лучше, — боговидение. Богословие — порождение и результат чистой молитвы, ее желанный и благословенный плод. Среда ее развития и жизнеспособности — безмолвие сладчайшей пустыни (со всем ее динамичным содержанием) и очищение от страстей.
— Я прочитал, отче, несколько книг и статей об этом благодатном труде — труде безмолвия ума, непрестанного призывания имени Иисусова. Мне хотелось бы, чтобы Вы показали достоинство Иисусовой молитвы, поделились бы мыслями из своего личного опыта и знания отцов по этому вопросу. Я стремлюсь узнать об этом не из любопытства, но из намерения войти, насколько смогу, в это благословенное состояние. Не откажите мне в моем желании.
2. Этапы обучения Иисусовой молитве
О чем-то я уже говорил ранее. Умная молитва заставляет монаха, главным образом, уклоняться от мира, повиноваться старцу, жить на чужбине и все время хранить заповеди Христовы. Поначалу наше внимание сосредотачивается на исполнении заповедей Христовых и на аскетических подвигах воздержания и послушания. Из учения святых отцов мы знаем, что добродетели еще не соединяют окончательно человека с Господом, но создают соответствующие условия для прихода молитвы, которая и соединяет человека с Триипостасным Святым Богом. Добродетель — предпосылка обильной благодати; вместе с тем она доставляет эту благодать. Следовательно, старец, имеющий опыт Иисусовой молитвы, только в том случае решает ввести в нее своего ученика, когда убеждается, что тот отсекает собственные пожелания и очищается от грубых страстей. Однако и тогда он не говорит ему всего, но лишь сколько тот может понести и осуществить. Он ведет его постепенно, шаг за шагом, поскольку возможны разочарование и соблазн.
— Каковы эти этапы? Каковы мистические ступеньки, приводящие к совершенному единению со Христом и насыщению Божественной благодатью? — Основная цель Иисусовой молитвы — воссоединение "раздробленного” человека...
— Простите за вмешательство. Что значит "воссоединение человека”?
— Человек, по словам Писания, создан "по образу Божиему”. Бог триипостасен, т.е. имеет одну сущность в трех Ипостасях (Отец, Сын и Святой Дух). То же происходит и с душой, поскольку она, как мы знаем, — "образ Божий”. Она нераздельна, но в ней несколько сил. Она имеет три силы — ум, желание и волю. Все они должны находиться в единстве и устремляться к Богу. По святому Максиму, естественное состояние трех сил заключается в том, чтобы уму познавать Бога, желанию желать и любить только Бога и воле осуществлять волю Господа. В этом состоит заповедь: "Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею”. Когда ум пребывает в Боге, он побуждает желание любить Его и волю бороться против злых духов ради достижения очищения. Итак, единство существует, поскольку есть движение к Богу. Но, увы. Грех раскалывает это единство трех сил души. Ум не знает Бога, желание больше любит творение, а не Творца, воля испытывает муки от страстей. Полное рабство души. Святой Григорий Палама замечательно описывает это состояние. Во-первых, ум удаляется и обращается к творению: "Как только мы открываем дверь страстям, ум тотчас рассеивается, блуждая все время по тленному и бренному, по многообразным удовольствиям и пристрастным помыслам”. Во-вторых, удалившийся от Бога ум отвращает желание от заповедей Господних: "Необузданный, он совращает и его в блуд и безрассудство... Когда ум расслабляется, сила истинной любви в душе приходит в упадок и, раздробленная на разнообразные сладострастные влечения, устремляется к желанию то нечистот непотребных, то дел срамных, то денег неправедных, то пустого и бесславного почета”. В-третьих, страсти угнетают и тиранят волю, т.е. она сама "звереет”: "Человек уподобляется не просто неразумным тварям, но животным пресмыкающимся и ядовитым — скорпиону, змее, порождениям ехидниным”. Итак, три силы далеко уходят от Бога и утрачивают единство между собой. Так, например, бывает, что желание хотело бы вернуться к Богу, но не отпускает его воля. Или хочет желание, но не хочет ум по своему неверию и нелюбви к Богу. Это мы и устраняем с помощью Иисусовой молитвы. Возвращение начинается с сосредоточения ума. Цель — оторваться от окружающих предметов, вернуться в самого себя и затем подчинить желание Богу.
— Мне кажется, что Вы образно все изложили и я понял.
— Не я, чадо мое, но отцы так излагают.
— После моего вопроса и последовавшего объяснения расскажите мне, пожалуйста, более обстоятельно об этапах обучения молитве. С чего оно начинается и как продолжается? — В основном выделяются пять этапов. Первый. Произнесение Иисусовой молитвы устами. Повторяя молитву вслух, мы одновременно стремимся сосредоточить внимание на ее словах. Второй. Затем молитву принимает ум и произносит ее в себе; это и есть умная молитва. Вся она вновь заключается в слова, но сосредотачивается в уме. Когда он утомляется, тогда мы проговариваем молитву устами. Разумеется, такой образ или же использование четок является младенчеством молитвы. Однако отсюда следует начинать, а когда придет более совершенное, тогда оставлять (но с рассуждением) менее совершенное. Когда ум отдохнет, вновь начинаем сосредотачивать внимание. Преподобный Нил советует "всегда держать в памяти Бога, и Небо станет твоим помышлением”. Третий. Затем молитва сходит в сердце. Сердце и ум объединяются и сливаются. Теперь внимание сосредотачивается на сердце и опять погружается в слова молитвы, главным же образом в имя Иисусово, которое является глубиной необозримой. Четвертый. Молитва все более становится самодействующей. Она совершается, в то время как подвижник трудится, или же ест, или беседует, или находится в храме, или спит. "Я сплю, а сердце мое бдит” (Песн. 5, 2), — говорит Священное Писание. Пятый. Затем в душе ощущается божественный тихий огонь, который зажигает и веселит. В сердце вселяется благодать Христова. Устраивает обитель Святая Троица. И вот что такое "жилище Божие: в стяжавшем в себе память о Боге вселяется Бог. Мы тогда становимся Его храмом, когда мысль не прерывается земными попечениями, ум не тревожат неожиданные страсти, но всех их удаляется боголюбец, обращающий ум ко Господу; он изгоняет страсти, которые влекут его к невоздержанию, и усердно прилежит добродетели” (святитель Василий Великий). Наконец, он чувствует в себе божественное присутствие, благодать охватывает тело, умершее и распявшееся миру. Это и является последним этапом, который иногда соединяется с созерцанием Нетварного Света. Таков путь развития Иисусовой молитвы. Каждый этап имеет соответствующую благодать.
— Позвольте мне задать несколько вопросов, отче, возникших в то время как Вы говорили об этапах молитвы. Что Вы подразумеваете под сердцем?
— Сердце, по учению отцов, является центром духовного мира. Среди многочисленных высказываний отцов по этому вопросу приведу характерную мысль святого Епифания, епископа Констанции Кипрской: "Впрочем, не следует определять и выискивать, в какой части находится "образ Божий”; нужно просто признать его существование в человеке, чтобы не оскорблять благодать и веровать Богу. Ибо все, что говорит Господь, истинно, хотя бы от нас и ускользал смысл”. Подобно тому, как луч, падающий на призму, преломляется и виден со всех сторон, так и душа выражается во всем человеческом существе. Однако во время молитвы мы концентрируем внимание на телесном органе — сердце, чтобы отвлечься от внешних предметов и обратить его в глубь себя. Когда внимание обретено, ум, одна из сил души, возвращается в свое жилище и там соединяется с остальными силами.
— Еще один вопрос. Все ли, желающие упокоения в Боге, следуют описанным путем? — В основном, да. Однако есть некоторые, стремящиеся уже с самого начала соединить ум и сердце. Они пытаются достичь этого с помощью вдоха и выдоха. Делая вдох, произносят: "Господи Иисусе Христе”; выдыхают на словах: "помилуй мя”. Они следят также за тем, чтобы воздух из носовой полости достиг сердца и там немного задерживался.
Разумеется, это осуществляется для того, чтобы приковать ум. Отцы оставили нам и другой метод. На вдохе мы произносим всю Иисусову молитву и на выдохе вновь повторяем ее. Такая практика дает успех. Однако дыхательный метод может вызвать и большие трудности, массу проблем, поэтому без наблюдения старца он запрещен. Его можно использовать просто для сосредоточенности ума на словах. Чтобы тот не рассеивался. Но, повторяю, метод требует особого благословения старца послушнику.
— Ранее Вы сказали, отче, что цель Иисусовой молитвы — восстановить согласие ума с сердцем, действия — с природой. Это мы особенно переживаем на третьем этапе святого пути. Однако, описывая пятый этап, Вы процитировали святителя Василия Великого: "...Всех их удаляется боголюбец, обращающий ум ко Господу”. Каким образом ум сходит в сердце и обращается к Богу? Нет ли здесь противоречия?
— Нет, — ответил святой пустынник. — Как учат святые и богоносные отцы, существуют разные ступени для подвизающихся в молитве. Есть молитвенники новоначальные и преуспевающие. Или, лучше сказать в соответствии с учением отцов, — деятели и созерцатели. У деятелей молитва совершается от страха Божиего и благой надежды, в то время как у созерцателей — "из любви к Богу и совершеннейшей чистоты”. Характерный признак первой ступени (практической) — сосредоточенность ума в сердце, когда ум, не отвлекаясь, обращается к Богу. Признак второй ступени (созерцательной) — схваченность ума Божественным Светом, когда ничего из мира не чувствуется, даже собственное "я”. Это и есть выход (экстаз) ума. О таком состоянии мы говорим, что он (ум) обращается к Богу. Божественный экстаз описывают богоносные отцы, пережившие это благословенное состояние: экстаз представляет собой "захват ума божественным и бесконечным светом, когда не ощущается ничто иное из бытия, но только Тот, Который Своей любовью произвел это просвещение” (святой Максим).
— Позвольте задать еще один вопрос. Я не могу понять процитированное Вами место: "Я сплю, а сердце мое бдит”. Окажите любовь, объясните мне его. Как можно, чтобы кто-то спал, а сердце его продолжало молиться Богу? Это место находится в книге Ветхого Завета, которая называется "Песнь песней”. Его нетрудно объяснить. Пророк Давид где-то пишет, что сердце человека глубоко. Все события, все впечатления дня и заботы ума оседают в сердце, в подсознании, как мы говорим сегодня. Обычно то, что занимает человека днем, заполняет его сердце ночью, когда ум безмолвствует и человеческие силы отдыхают. Это ясно проявляется в снах, которые мы видим. Святитель Василий Великий отмечает, что "большей частью видения во сне представляют собой отзвуки дневных размышлений”. То есть в основном такие образные представления (сновидения) — результат умственной деятельности в период бодрствования. Злые заботы и злые мысли днем вызывают злые сны. То же происходит и с добрыми делами. Подвижник и вообще человек Божий все время общается в молитве с Богом. В памяти о Боге и многократно повторяемой Иисусовой молитве — его наслаждение. Даже при других делах — ест ли он, пьет, делает ли что-либо во славу Божию, по слову Апостола. Поэтому естественно, что в короткие часы ночного отдыха его сердце размышляет и молится Богу. Оно бодрствует.
ჰოსტერი uCoz