მე ვარ მწყემსი კეთილი და მწყემსმან კეთილმან სული თვისი დასდვის ცხოვართათვის

ალმანახი

გრდემლი

ანტიეკუმენისტური და ანტიმოდერნისტული ელექტრონული გამოცემა

საიტის მენიუ


სექციის კატეგორიები

ელექტრონული ჟურნალი ალმანახი [2]
день - за - днем [173]



ИВЕРИЯ С ОРУЖИЕМ ПРАВДЫ В ПРАВОЙ И ЛЕВОЙ РУКЕ_

Владимирова Елена, Польша (редактор сайта «Защитник Православия»)


გადმოწერა

 

» შესვლის ფორმა

სულ ონლაინში: 3
სტუმარი: 3
მომხმარებელი: 0
mail.


contact us :

zaqaria8@mail.ru

მთავარი » 2010 » აგვისტო » 20 » ИНОК ВСЕВОЛОД
13:22
ИНОК ВСЕВОЛОД

   

НАЧАЛЬНИК ТИШИНЫ

ИНОК ВСЕВОЛОД

                                                

       II. Богословие

 

       * Неведомый Бог познается блаженным не-ведением, познается безумными Христа ради.

       * Многие Божественные истины являются для нас тайной в этом веке. А потому, хотя стремление к ясности - естественное требование человеческого разума, но разуму необходимо смирить себя перед Божественной тайной, которая в веке грядущем предстанет верующим во всей своей вышеестественной красе. Требование уже сейчас полнейшей ясности является отрицанием веры, которая, по Апостолу, есть уверенность в невидимом.

       * Трудный вопрос: "Что имел в виду Достоевский, когда утверждал, что если бы ему предложили выбор между Христом и истиной, то он все же предпочел бы быть со Христом, нежели с истиной без Христа?".

       Ответ прост: Достоевский глубоко прочувствовал, что истина без Христа перестает быть истиной, даже если внешне не претерпевает перемен. Истина без Христа - это уже лжеистина и лжехристианство, и с такой "истиной" он не желал быть. Только Христос - Живая Истина.

       * Вопрос старцу и его ответ:

       - Много на земле так называемых маленьких правд. Как же узнать, кто прав, кому верить, кто утверждает правду Божию?

       - Кто свят, тот и прав.

       * Истинно-христианское богословие всегда, так или иначе, учит покаянию. Если современное богословие не учит покаянию, то это значит, что оно учит гордыне, то есть является, по сути, антихристианским богословием.

       * Есть такая форма пустословия - "современное богословие".

       * Христос учил светлому богословию. Даже на Кресте он молился о помиловании врагов Своих. Самые мрачные обстоятельства жизни христиан могут и должны быть освещены светом Христовым. В этом ведь великое утешение. Увы, у нас чаще бывает наоборот, даже радостные минуты жизни мы омрачаем ядом сомнения, уныния, подозрительности. Итог сего тот, что окружающий нас нехристианский и лжехристианский мир, перед которым мы тщимся свидетельствовать о Христе, не верит нам. А иногда даже мы сами перестаем верить себе.

       Вооружимся же богословием Света, оно и нас укрепит, и ближних наших утешит, и внешних просветит. Непременно просветит. Вера в это есть важнейший догмат богословия Света.

       Богословие Света - это радостный плач, это светлая печаль по Боге, оживотворенная надеждой.

       * Одна строка Евангелия может освятить целую жизнь.

       * Эстетическое чувство в человеке, чувство прекрасного, - это инструмент Боговедения, естественного созерцания, заключающегося в познании Творца через лицезрение красоты творения.

       * Нам бы нужно от полемического богословия (образа мышления) восходить к паламическому (от имени святителя Паламы Григория - учителя и защитника Иисусовой молитвы). Вместо этого большинство из нас не только не восходит к паламическому богословию, но нисходит к "политическому богословию".

       * Все очень политизировано, все оценивается через призму политико-идеологических установок, земных условных интересов. И мало кто следует Христу.

       Фарисеи и иродиане (иными словами ревнители и соглашатели) враждовали между собой, но и те, и другие были далеки от Христа. А Христос учил, что нужно "Божие воздавать Богу", то есть учил тому, что нужно обращаться к Богу с молитвой, ибо она поистине есть то "Божие", что принадлежит Богу. Вот и нужно молиться, воздавать Божие Богу, а Бог, по милости своей, воздаст молящимся и в сем веке, и в будущем.

       * В центре христианского богословия стоит Христос. В конечном итоге все жития святых, все их творения сливаются в одно бесконечно созидаемое Евангелие (Благовестие), в единое житие и откровение Богочеловека. Поэтому православная традиция не придает абсолютного значения историко-научному подходу в патрологии, агиографии и т. п., и житие святого - это всегда икона, преображенная и обоженная реальность, а не формальный исторический реализм. Не страшно, что есть творения отцов, авторство которых точно не определено, ибо, будучи принятыми Церковью, эти творения уже становятся откровением Богочеловека Иисуса Христа.

       * Истинное богословие - это общение с Живым Богом, упование на Него, радование о Нем, созерцание Его благости, наконец, - это блаженство в Его любви.

       Как жаль, что иные представители "научного богословия" относятся к Богу, как патологоанатомы, хотя они и считают себя верующими, но в душе - бессознательные ницшеанцы, ибо для них "Бог умер". Они подходят к Нему, как врач к мертвецу. Чтобы сделать вскрытие, они хладнокровно режут скальпелем рассудка плоть Божественного откровения. Они пытаются измерить глубину тайн Божиих эхолотами своих страстных сердец. Они расчленяют, разделяют и рассматривают кусочки истины, но не видят Живую Истину и даже не догадываются, что Бог жив и Сам открывает смиренным и чистым сердцем людям тайны Своего Царстви



       III. Монашество

 

       * Монашество - это постоянное избрание Неба. Избрание ежедневное, ежечасное и всежизненное. Избрание Неба в противовес обманчивым прелестям мира сего.

       * У настоящего монаха нет прошлого, но не стоит его жалеть, ибо ему принадлежит вечное будущее.

       * Чтобы стать монахом и тем более пустынником, нужно сделать для себя одно маленькое открытие, нужно понять и принять то, что если ты, начиная с этого дня, вычеркнешь себя из внешней жизни мира, то все будет идти по-старому, все будет совершаться как и всегда, по воле Божией. А лукавый внушает нам гордую мысль, что без нас не смогут сделать того-то и того-то. Это обман. Особенно этот обман становится явным, если он воздвигает мысленную преграду на пути к монашеству, - к жизни неотмирной и всецело покаянной.

       * До ХХ века монашествующие, превосходившие современных иноков духовными силами, с великим трудом и скорбями проходили поприще спасения. Что же сказать про нас немощных, про наше жительство в современных немногочисленных в СССР обителях, куда ворвались такие новшества, как электричество, радио, телефон, фотоаппарат, а иногда и телевизор?! А что же будет, когда железный занавес падет (а это будет, видимо, скоро) и с запада хлынут в Россию невиданные достижения прогресса, благодаря которым в монастырь по проводам войдет весь цивилизованный мир, весь земной шар втиснется в иноческую келью, со своей суетой, томящей дух? Когда связь, возможно, через космические станции будет такой молниеносной, что исчезнут расстояния, а телефон и сверхтелевизор будут уже не один на весь монастырь, а чуть ли не у каждого монаха?

       Святые отцы прошлого и не ведали о тех многоразличных кознях, которые лукавый строит инокам при помощи новшеств технического прогресса. Из сего, впрочем, не следует, что новшества плохи сами по себе, но явно то, что иноку, особенно новоначальному, они приносят больше вреда, чем пользы. И неудивительно, ведь все названные новшества так или иначе приносят в монастырь дух мира сего, во зле лежащего, в то время как монашество есть духовное бегство от духа мира.

       Что же делать?

       Новоначальным инокам, безусловно, следует вовсе отказаться или сократить до минимума пользование подобными новшествами цивилизации.

       Огромное преимущество имеют те уединенные скиты и пустыни, где по бедности или сознательно (что особенно ценно) братия живет нестяжательно, отказывая себе в использовании всех этих плодов прогресса. Насельники таких обителей сразу же устраняют огромное число козней и соблазнов лукавого, коих невозможно избежать в обителях, где нестяжание забыто и братия, хотя отчасти и вынужденно, шагает в ногу со временем.

       * Пожив достаточно в монастыре, я узнал различные монашеские типы. Конечно, типами, которые я перечислю, монашество не исчерпывается, но мне они встречались довольно часто. Причем, если некоторые из монахов более соответствовали какому-то одному из этих типов, то в себе я видел их все сразу. Замечу, что духовная немощь иноков нашего времени не перечеркивает монашеского идеала как такового; она лишь свидетельствует о великой трудности спасительного монашеского пути.

       Вот типы, подмеченные мной:

       политик - он устремлен ко всему внешнему, а не ко внутреннему, это внешний человек, ушел из мира, но живет, как на Красной площади;

       обыватель - он утонул в хозяйственной рутине, осуетился, измельчал, стал практично-пошлым;

       карьерист - он рвется к должностям по трем причинам: движимый тщеславием, либо желанием властвовать, либо стремлением получить причитающиеся начальствующим блага;

       философ-демагог - он много и без конца говорит о духовном, но ничего не делает для духовного самосовершенствования, ибо он пустой мечтатель, духовный Обломов.

       Есть и еще монашеский тип, к которому бы я очень желал принадлежать, который только и может именоваться иноком, то есть иным, не таким, как все, это - смиренный молитвенник, кающийся грешник уже приблизившийся к святости, но об этом не подозревающий, проходящий долиной земного плача, но всегда радующийся и непрестанно молящийся. По его молитвам Бог милует человечество, ожидая покаяния грешников. Увы, я не могу отнести себя к этому лучшему типу иноков, но, по милости Божией, встречал людей такого рода и, что удивительно, не только в монастырях, но и в миру...

       * Тот монах, кто один беседует с Богом день и ночь.

       * Если монах ходит в гости к мирским людям, то про него справедливо сказать, что он, отрекшись от мира, временами все-таки ходит в гости к миру.

       * Из патериков и отечников видно, что старцы - это те, кто достиг высших ступеней христианского совершенства, а потому они могут нуждающихся наставлять. Что значит - "нет старцев"? Это значит, что мало ныне людей, достигающих, благодатию Божией, высших ступеней совершенства. Но "малочисленность" и "отсутствие" - не одно и то же.

       * Наш Путевождь - Христос, Он - наша Истина. Но какая это Истина? Не гордая, не самонадеянная, не ослепленная собственной правотой, но кроткая и смиренная сердцем. Вот такой Истины поищи, монах.

       * Не стоит удивляться тому, что монашество у нас не монашеское, что редки плоды на его древе. Возьмите, к примеру, молодого монаха: будут ли его учить деятельной непрестанной молитве? Не просто наставлять, ибо наставление - это слова, а именно станут обучать до тех пор, пока наука эта будет усвоена? Увы, в большинстве случаев нет! Ну, так какого же духовного плода можно ждать от монашества? И ведь тут ни администрирование, ни, тем более критика и осуждение не помогут. Здесь нужен возврат к основам древней монашеской жизни, ведь суть жизни монаха с веками не изменилась, а потому важно проникнуть под весь исторический слой обрядовости и понять, что монах - это не просто человек в черной одежде, а это - неугасимая свеча покаяния, молитвенного сокрушения о грехах своих и всего мира, отречение от суеты века сего, богоизбрание, смерть прежде смерти, жизнь вечная уже здесь, на земле. Вот если на такое монашество решится новоначальный послушник, если к такому житию устремится, то из него выйдет, с помощью Божиею, истинный монах, а не просто носитель черных одежд.

       * Непрестанное хождение в смиренной молитве пред Богом - вот что необходимо монаху, иначе не дотянуть от Причастия до Причастия, да и не сохранить благодати Причастия.

       А мы оттого и слабы духовно, и монахи, и миряне, что оживаем только по воскресеньям и праздникам, когда причащаемся, а в остальное время нет в нас духовной жизни, ибо небрежем, преступно небрежем о молитве Иисусовой и умном делании.

       * Некоторые думают, что если монах во всем не подобен Ангелу, то это плохой монах. В действительности же, путь монаха: сознавать, что недостойно носишь равноангельный иноческий образ и плакать об этом.

       Не тот подобен Ангелу Божию, кто мало ест и мало спит, ибо падшие Ангелы совсем не едят и не спят, а тот, кто подражает святым Ангелам, их постоянству в добре, их смиренному суждению о себе самих. Потому монах и должен непрестанно каяться и оплакивать свое недостоинство, а не мечтать о том, как бы Ангелом стать.

       * Человек там, где его сердце. А сердце человека там, где его сокровище, т. е. то, что было получено с кровью (со-кровище), с великим трудом, с подвигом.

       Для некоторых сокровищем являются плотские удовольствия; для других - работа, для иных - творчество. Сокровище инока - непрестанная молитва.

       * Делание непрестанной молитвы - это не увлечение и не развлечение, это образ жизни инока. Чистую созерцательную молитву дарует ему Бог после многоскорбного подвига, после духовного пролития крови.

       Человек, выбравший дело своей жизни, обычно стремится достичь в нем совершенства. Дело жизни монаха - непрестанная покаянная молитва. А все остальное, будь то миссионерство, ремесло, администрирование должно восприниматься иноком как своего рода необходимое рукоделие, чтобы отрабатывать свой хлеб. Все внешние послушания нужно насыщать молитвенным деланием так, чтобы это делание было не просто фоном, но стержнем их. Послушания не должны обладать сердцем инока, его сердцу подобает всегда быть обращенным ко Господу Иисусу Христу, через благодатную молитву Иисусову.

       * "Аще забуду тебе, Иерусалиме, забвена буди десница моя". У каждого христианина свой Иерусалим. Для инока Иерусалим - это его иночество.

       Когда инок оставляет свой Святой Град - свое сердце, монастырь, келью, уединение, и выходит в мир, то попадает на реки Вавилонские в землю чужую. "На реках Вавилонских, тамо седохом и плакахом... Како воспоем песнь Господню на земли чуждей?". Невозможно воспевать священную песнь непрестанной молитвы в земле чужой, молчит сердце, уходит молитва, а с нею уходит Бог.

       Скорее, скорей в Иерусалим, в Святой Град своей иноческой обители, кельи, уединения, сердца. Там вернется молитва, зазвучит священная песнь покаяния, снизойдет огонь Духа. Неприметно и властно войдет Христос даже и сквозь затворенные двери обители, кельи, сердца, как некогда вошел он к апостолам в один из домов Иерусалима. "Аще забуду тебе, Иерусалиме, забвена буди десница моя".

·         Монашество - это инакобытие. Хотя, говоря шире, инакобытие - это не только монашество, а вообще Христианство.

 

              IV. Пустыннолюбие

 

       * Дорога к пустыне проходит не через пространство, которое легко преодолимо для усердствующего, а через время. Если ты встал на дорогу, ведущую к безмолвному жительству, то по совести испытай своего внутреннего человека и познаешь, далеко ли еще тебе до благословенной пустыни. Иди и не отчаивайся.

       * Если выйдешь из Египта и решишься идти через пустыню и если претерпишь ее скорби, то войдешь в землю обетованную. Разумей под Египтом мир сей, под пустыней - безмолвное жительство, а под землей обетованной - спасение души или святость. Итак, путь в землю обетованную лежит через пустыню. Иди же. Господь поведет тебя, если ты призовешь Его.

       * Многие из отцов-основоположников монашества начинали свой подвиг с того, что в юности уходили в пустыню. Таково было горение их сердец и сила их произволения подвизаться о Господе. А мы, иноки последних времен, если и перед смертью след пустыни увидим, то и за это должны благодарить Господа. Ибо Он воздаст равную плату пришедшим в седьмой час и в одиннадцатый.

       * Я заметил, что мне не хватает решимости идти в пустыню. Много раз я пытался убедить себя логически - и убеждал, но умозаключения не способны укрепить сердце. При отсутствии крепости духовной все доводы рассудка легко выдуваются ветром сомнений. Так я боролся сам с собой довольно долгое время, пока, наконец, ответ был найден. Ведь что подвигало отцов на уход в пустыню? Их души были исполнены (как бы наполнены до краев) желанием мироотречения, ради покаянного молитвенного уединения, ради собственного спасения, ради Господа. Вот этой-то духовной наполненности, этой решимости как раз и не хватало мне. Выход тут такой: не пытаться убеждать себя логически, а духовно укреплять себя. Но как? - Заимствуя дух от духа писаний и наставлений святых отцов, еще и еще усиливая свою молитву, все более сосредоточиваясь на Исходе. Исход из мира сего предстоит каждой душе. Монах (уединенник) исходит из мира, дабы приуготовить себя, с Божией помощью, к грядущему исходу души из тела, исходу из жизни временной в жизнь вечную. Помоги мне, Господи, всегда помнить об этом, укрепи слабое сердце мое, Господи.

       * Пустынник бежит от людей не потому, что он не любит их, а потому, что они ничем не могут помочь ему. Помочь может только Бог. Поэтому пустынник бежит от людей к Богу. А по закону преподобного аввы Дорофея, чем более люди приближаются к Богу, тем ближе по духу и сердцу они становятся друг другу.

       * Идти долиною плача - это мое делание. Здесь я один, и никто не может помочь мне. Бог и я. Это делание между Богом и мной. Долина плача - место моего изгнания, область тьмы, выход из которой открывается не в пространстве, а в изменении моего сердца, моей души. Потому что долина плача - это и есть я сам, черный от грехов человек, спасти которого может только Бог и Его любовь.

       * Мы проживаем всю трагедию и все торжество мира в своей собственной жизни. Это знают отшельники, и почти не догадываются об этом люди внешние, будь то монахи или миряне. Мы слишком обращены во вне, а надо бы во внутрь. "Внемли себе", - в этом начало нашей христианской философии и дела спасения. Внутри себя увидишь все мировое зло. Его победи, дав место в сердце свету Христову, нетварному свету.

       * Уединение нужно для самососредоточения и самопознания. Молитва и очищение помыслов - для привлечения Света. А деятельность и жительство только во внешнем не созидают. Это - пустота, пыль на ветру, дым, который был, и вот нет его.

 

"

       V. Духовное делание

 

       * Всего в этой жизни не успеть. Не успеть прочитать все книги, изучить все науки, объехать все страны, спасти всех людей. А потому не лучше ли сосредоточиться на самом главном: на спасении своей cобственной души.

       * Главное для христианина - молитвенно-покаянная жизнь души, ибо только она приносит плоды, которые перейдут в жизнь вечную. Вся прочая внешняя деятельность человека полезна постольку, поскольку она способствует этому духовному деланию.

       * Если бы для тела всегда был Великий Пост, то для души всегда была бы Пасха.

       * Наше православное молитвенное размышление отличается от латинской медитации тем, что мы размышляем не мечтательно и не образно. Мы вспоминаем и думаем о Страшном Суде, Рае, Страданиях Господа, Богородице и т. д., но не представляем их, не смотрим в своем уме как бы кино, как это бывает в западной медитации. Такое фантазерство, особенно на молитве, запрещено, ибо это - самообман, а всякий самообман есть прелесть.

       * Стоит задуматься над тем, почему мы так легко и охотно общаемся с людьми, можем говорить с ними часами о пустом и в то же время с таким трудом, через силу общаемся с Богом в молитве. Нам с Богом трудно?! Не страшно ли это?

       * Пресвятая Богородица, огради меня от греха, особенно тогда, когда мой бедный ум, плененный страстями, уже не сможет Тебе об этом молиться.

       * Почему люди теряют веру? Вроде бы горел человек рвением и в храм ходил, и поклоны клал, и вообще старался жить по-христиански. А потом незаметно огонек его веры меньше стал. Еще прошло время, того огонька уж почти и совсем не видно. Думает человек: "Сколько уж лет я и в храм хожу, и все установления церковные исполняю, и что мне оттого? В душе пустота и усталость, надоело все...". Почему так бывает? В значительной степени потому, что мы, православные, пренебрегаем деланием молитвы Иисусовой, а без нее, по словам святых отцов, невозможен духовный рост. Без нее мы, как белки в колесе, вроде бы и подвизаемся, но все во внешнем делании, а потому и плода не приносим, и веру свою теряем.

       * В делании непрестанной молитвы человек восходит сначала от мира видимого к невидимому, а затем от мира невидимого к Божеству.

       Потому преподобный Паисий Величковский в книге "Крины сельные" и сказал, что "молитва есть не что иное, как отчуждение от видимого и невидимого мира".

       * Умное делание, священнобезмолвие есть особый образ жизни, охватывающий телесную, душевную и духовную область бытия человека.

       * Прочитав слова епископа Игнатия (Брянчанинова) о том, что ныне оскудели наставники в умном делании и старцы, многие сделали неправильный вывод: что раз старцев и наставников нет, то и искать их не нужно, сами, мол, проживем. Подвижник благочестия ХIХ века святитель Иеремия Затворник в первой главе своего "Иноческого Катехизиса" прямо называет такой строй мышления прелестью. Он пишет: "Те во лжи и прелести находятся, кои возлагают упование на самих себя и думают обойтись без путеводителя. Израильтянам, чтобы выйти из Египта, надобен был Моисей; Лоту, чтобы удалиться от Содома, потребно было путеводительство Ангела".

       Истинны сии слова, ведь и епископ Игнатий пишет, что наставника в умном делании следует искать со всяким тщанием и, если Господь не дает нам его, по грехам нашим, то следует это воспринять со смирением и ни в коем случае не приступать к умному деланию, воодушевившись гордым мнением о своей способности самостоятельно проходить сие делание. Следует исповедовать пред Господом свою немощь, свое недостоинство, свою неспособность самостоятельно проходить умное делание, и тогда уже вручить себя руководству Господа Пастыреначальника, Пресвятой Богородицы - Путеводительницы и Ангела-Хранителя, и, прося молитв духовника (какого Бог пошлет), приступить к спасительному святому и страшному деланию священнобезмолвия.

       Однако и во всю жизнь свою не стоит оставлять надежды на встречу с опытным наставником в умном делании. И Господь не посрамит упования нашего.

       * Закон аскетики непреложен: отдай кровь - приими Дух. А моему падшему естеству хотелось бы стяжать Дух Святый без крови, без страданий, без подвига. Так не бывает.

       * Что предпочесть на пути ко спасению: разум, чувства или волю? Ни то, ни другое, ни третье! Почему? Потому, что все это у падшего человека повреждено грехом и несовершенно.

       Ошибка как раз и состоит в том, что многие пытаются строить свое спасение или на разуме (знании), или на сердце (чувствах), или на воле (системе, упражнениях, уставе, методе).

       Православие же говорит нам, что в лоне Матери Церкви нам открыт путь духовного (умного) делания, где непрестанная молитва способствует очищению сердца и чувств, борьба с помыслами способствует очищению разума, а послушание Церкви и духовнику и смирение перед Промыслом Божиим способствует укреплению нашей воли. Этот триединый путь гармонично соединяет разум, сердце и волю, врачуя и исцеляя последствия грехопадения, и воскрешая цело-мудрие, как целостность человеческой личности во Христе.

       * Аскет, достигший обожения, - самодостаточен во Христе, поэтому он не нуждается в каком-либо земном временном стяжании.

       * Телесный подвиг завершается переходом к подвигу духовному, и начинается дело молитвы (ибо она воистину - дело). Но кто из смертных скажет, что он уже совершенно не нуждается в подвиге телесном и пребывает исключительно в деле духовном, - тот в прелести, ибо пока мы в теле, мы не можем быть совершенно чужды подвига самоутеснения плоти.

       * Не позволяй себе быть довольным собой, пока дышишь.

 

       VI. Иисусова молитва

 

       * Дабы объяснить, что такое молитва Иисусова, не хватит и моря слов. Если же приступишь к ней на деле, то не нужно будет ни одного слова.

       * Иисусова молитва подобна спасительной тропинке вдоль пропасти. А каждое слово этой молитвы, - как шаг по тропинке. Идущий вдоль обрыва не станет размышлять о чем-либо, кроме того, как ему миновать опасное место. Он - весь внимание. Так и делатель умной молитвы должен все забыть, кроме смысла ее слов. А если отвлекся, то значит, шагнул в сторону и как бы сорвался с тропы в обрыв. Но в этом случае нужно не отчаиваться, а, встряхнувшись, начать путь с начала. Так с Божией помощью, достигнем обетованной земли спасения.

       * Миряне говорят, что Иисусовой молитвой должны заниматься только монахи, а монахи говорят, что Иисусова молитва - это дело совершенных. Но ведь всякий подвижник, прежде чем достичь совершенства, был обычным мирянином или монахом. Потому-то и нет совершенных, что "простые" миряне и монахи, то есть еще не достигшие совершенства, чуждаются молитвы Иисусовой.

       * Святые отцы говорят, что умом в голове чисто молиться невозможно, т. к. там дуют ветры. Для чистой молитвы необходимо сойти умом из головы в сердце (по крайней мере, держать внимание сверху вниз в направлении сердца).

       Однако, большинство людей молятся в храме умом в голове, и потому никогда не могут достичь внимательной молитвы, как бы ни старались.

       Наоборот, делатели Иисусовой молитвы, молящиеся этой молитвой не только в уединении, но и в храме, достигают сосредоточенной внимательной молитвы, т. к. внимание их ума концентрируется не в голове, а в духовном центре человеческой личности - в сердце.

       И потому великую ошибку допускают те, которые считают, что нельзя в храме молиться Иисусовой молитвой, т. к. она якобы отвлекает. Нет, наоборот, она помогает сосредоточиться. Благодатная особенность молитвы Иисусовой заключается в том, что она позволяет одновременно и ею заниматься, и следить за ходом богослужения и общими молитвами.

       * Если ты занимаешься Иисусовой молитвой, но без определенного правила, то ты подобен путнику, идущему по дороге пешком. В один день путник пройдет очень много, в другой - меньше, а в иной день вообще не тронется с места.

       Но если ты держишь ежедневное молитвенное правило, то оно, как лошадь, будет тащить повозку, сидя в которой ты, не переутомляясь, преодолеешь большие расстояния.

       * Инок, увлекающийся внешними вопросами церковной жизни, спросил инока-делателя молитвы Иисусовой:

       - Вот, ты все время твердишь, что нужно заниматься умным деланием и молитвой, но если ты не будешь знать, как правильно отвечать гонителям, то что ты скажешь, когда тебя приведут на допрос?

       На это последовал смиренный ответ:

       - Скажу: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго.

       * Если ты изучаешь творения святых отцов-исихастов, но изучаешь их не смиренномудро, то можешь впасть в прелесть. Но если ты писания отцов об умном делании и молитве Иисусовой сознательно не изучаешь и изучать не собираешься, то без сомнения ты уже в прелести.

       * "Дивны дела Твои, Господи". Ты милостиво показал мне, что Сам Ты, как был, так и остаешься главным Учителем и Наставником Иисусовой молитвы. Если человек стремится к сему деланию, то Ты обязательно приоткрываешь ему эту премудрость. Например, когда преподобный Афанасий Брестский, уже будучи иеромонахом, шел в Купятицкую обитель из Вильно, то ему повстречался калека-странник. Не Тот ли Странник повстречался и святым Луке и Клеопе на пути в Еммаус?.. Преподобный Афанасий понес калеку на плечах, а он, - о, чудо! - научил преподобного непрестанной молитве.

       Вместе с тем, данный случай свидетельствует о печальном оскудении наставников молитвы Иисусовой, ведь преподобный Афанасий был тогда уже иеромонахом и при этом ничего не знал об этой Божественной молитве. Но Господь посылает учителя, когда готов ученик.

       * По гордости, я думал: "Вот я уже несколько лет молюсь Иисусовой молитвой и до сих пор не стяжал благодатной молитвы". И от этого я унывал, и терзали меня сомнения.

       Но однажды Господь вразумил меня, что молитва - это ведь значит просьба, "молить" значит "просить". Святые отцы и подвизались во всежизненном подвиге непрестанной молитвы, то есть непрестанной просьбы. Именно просьбы о помиловании, ибо если кто сподоблялся самого помилования, то ему уже не о чем было просить. Но так как они пребывали в молитве-просьбе, то, следовательно, не пользовались дарами постоянно, а подвизались на поприще терпения.

       Значит, и мне незачем отчаиваться, что нет высоких состояний молитвы, но нужно терпеливо подвизаться в Иисусовой молитве до конца, до смерти не оставлять этой молитвы, "ибо претерпевший до конца спасется".

       * Еще и старец Макарий Оптинский объясняет, что хотя мы и занимаемся молитвенным деланием, но не достигаем созерцательной или самодвижной молитвы потому, что для большинства из нас это было бы неполезно. Старец предостерегает даже и от того, чтобы надеяться на спасительность утешительных чувств, рождающихся на молитве от теплоты и слез.

       Ссылаясь на святых отцов, старец Макарий учит, что необходимо стяжать дар рассуждения, дабы освящать им все свои действия. А рассуждение рождается от смирения. Смирение же от скорбей. А откуда скорбям взяться, если каждый день на молитве человек получает утешение.

       Господь, медля даровать нам благодатную молитву, ведет нас этим к смирению. Ибо только истинное смирение привлекает непрелестные дары Духа Святого.

       * Слова Спасителя о детях: "Не запрещайте малым сим приходить ко Мне" могут относиться и к Иисусовой молитве. Почему мы боимся или не радеем о том, чтобы научить детей Иисусовой молитве или хотя бы объяснить им, что такое четки и почему не даем их детям во время богослужения? Ведь дети-то почти совсем не могут понять смысла слов богослужения. А по четкам дети с большой радостью и усердием молятся, как бы играя. По крайней мере, ребенок на всю жизнь сохранил бы знание об Иисусовой молитве, и тогда будет больше шансов, что, став взрослым, он уже сознательно прибегнет к этому деланию.

       Также хорошо объяснить ребенку, что молитву Иисусову можно читать от страха (в темноте, в одиночестве) и перед сном. Это хорошо легло бы на податливую почву детского с

კატეგორია: день - за - днем | ნანახია: 568 | დაამატა: paterzaqaria | რეიტინგი: 0.0/0
სულ კომენტარები: 0
კომენტარის დამატება შეუძლიათ მხოლოდ დარეგისტრირებულ მომხმარებლებს
[ რეგისტრაცია | შესვლა ]

ახალი ამბები (НОВОСТИ)

ჰოსტერი uCoz