Святые подвижницы Восточной Церкви.

I. ПОДВИЖНИЦЫ ОКРЕСТНОСТЕЙ АЛЕКСАНДРИИ      Преп. Синклитикия  Святая Сарра

Преп. Синклитикия

Язычество не любило девства; оно даже на­казывало бездетных, - но первый христиан­ский император «едва не благоговел пред свя­тейшим сонмом девственниц Божиих, будучи убежден, что в душах их живет Сам Бог, Кото­рому посвятили они себя». Если св. апо­стол так одобрял жизнь девственную (1 Кор. 7, 32-34), то естественно, что еще со времен апо­стольских являлись в Церкви Божией чистые девственницы, проводившие жизнь в молитве и воздержании. Ученик апостольский св. Игна­тий Богоносец писал даже предостережение од­ному пастырю: «Не возлагай ни на кого ига девства: ибо небезопасно сие стяжание и нелег­ко сохранить его, когда бывает сие по принуж­дению». В Александрии, по известию св. Кассиана, основателем девственной жизни был св. Евангелист Марк. Чистые Девы, пламенея лю­бовью к Небесному Жениху своему, обыкно­венно бывали первыми мученицами в гонениях за веру, и жизнь девственная в бурные време­на не получала определенного устройства. Как великий Антоний явился основателем пустын­ной отшельнической жизни, так св. Синклити­кия была начальницей пустынного общежития для дев и жен.

Она родилась в Александрии от родителей, вышедших из Македонии, богатых и благочес­тивых. У нее была сестра и два брата, и все дети воспитывались добрыми родителями в христианском благочестии. Младший брат умер рано; другого, когда был он 25 лет, при­готовлялись женить, но молодой человек вы­рвался, как птица из тенет, ушел в пустыню. Дочь богатых родителей и прекрасная лицом, Синклитикия рано увидала женихов, домогав­шихся руки ее; родители желали выдать ее за­муж. Но она отклоняла от себя предложения о супружестве. У нее были желания другой жизни. Не тешили зрения ее ни наряды, ни дорогие каменья, и музыка не увлекала собою души ее. Она молилась и в молитве находила для себя лучшие утешения. Убежденная в том, что самый опасный враг для нее — молодое тело ее, она любила поститься и смиряла плоть воздержанием и трудами. Она так при­учила себя к жизни умеренной, что, если слу­чалось ей принимать пищу не в определенное время, это томило ее, лицо становилось блед­ным и тело слабело.

Смерть родителей доставила ей свободу вполне предаться той жизни, которую давно избрала она душой. Она продала имущество, раздала деньги бедным, взяла с собой слепую сестру свою, полюбившую уединение, и удалилась в одну из близких к городу гробниц, при­надлежавшую родственнику ее. Тамошние гробницы были довольно обширны, чтобы быть жилищем для двух, хотя и не просторны. За этим шагом великой девственницы следо­вал другой на пути отречения ее от мира. Женщины того времени считали волосы свои лучшим украшением своего пола. Синклити­кия пригласила пресвитера, и он, по ее желанию, обрезал волосы ее. Это значило, что она совершила полное отречение от мира и его ра­достей. Современный св. архипастырь Алек­сандр писал деве: «Одежды твои не должны быть из дорогой материи. Верхняя одежда должна быть черной, некрашеной; головное покрывало такого же цвета, без бахромы; ру­кава должны быть шерстяные, покрывающие руки до перстов; волосы на голове подрезаны кругом; головная повязка шерстяная; кукуль и наплечник — без бахромы. Если встретишь­ся с мужчиной, покрой лице твое и не смотри на человека, а только на Бога».

Благочестивая жизнь дома родительского приготовила Синклитикию к строгой жизни, какую стала она вести в новом жилье своем. Впрочем, она соразмеряла строгость подвиж­ничества с состояниями души и тела своего. Когда чувствовала она сильное восстание плотской брани, она ела только хлеб из отру­бей, не пила воды, ложилась на голой земле. Когда ослабевало искушение, смягчалась и строгость ее к себе. Она вела жизнь с духов­ным рассуждением, опасалась доводить тело до расстройства. Мы видели, говорит биограф ее, таких, которые неумеренным и безрассуд­ным пощением нанесли себе вреда более, чем мог бы нанести дух злобы.

В духовной брани Синклитикия поступала так, как поступают на море. Во время жесто­кой бури не думают ни о пище, ни о питье, а обращают все внимание на спасение корабля от гибели. Когда пройдет буря, напряжение сил ослабляется и люди принимают пищу и покой. На корабле знают и то, что находятся на изменчивой и коварной стихии. Потому не предаются беззаботной лени и неге, а содер­жат в готовности снасти на случай новой бури. Так должно быть и в духовной жизни. Так вела жизнь свою Синклитикия!

Великая подвижница желала быть безвест­ной для всех в своем уединении. Но Господь восхотел употребить ее на освящение многих других дев и жен. К ней стали приходить для выслушания советов ее; другие желали жить с ней, чтобы пользоваться если не словесными наставлениями, то примером жизни ее. Синк­литикия долго отказывалась предлагать сове­ты и отвечала на просьбы одними вздохами. Но, наконец, уступила настойчивым желаниям ревнующих о душевном спасении. Так образо­валось при ней общежитие девственниц, и она была матерью-наставницей многих.

Образ жизни девственниц предписан был тогда св. Афанасием. «Да будет, — писал он деве, — всегдашним занятием твоим упражне­ние в Священном Писании. Имей Псалтырь и учи псалмы. Восходящее солнце да видит в руках твоих книгу, и по третьему часу посещай церковное собрание, в шестом часу совер­шай молитву с псалмами, плачем и прошени­ем, ибо в сей час Сын Божий был повешен на кресте; в девятом часу в пениях и славословии умоляй Бога, ибо в сей час Господь, вися на кресте, предал дух свой Богу. Вставай в пол­ночь и воспевай Господа Бога твоего, ибо в оный час Господь наш восстал из мертвых и воспел Отца. Вставши, сначала прочти стих: полунощи востах исповедатися Тебе о судь­бах правды Твоея (Пс. 118, 69). Потом молись и читай 50-й псалом. Поутру читайте сей пса­лом: Боже, Боже мой, к Тебе утренюю (Пс. 62). Также: Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение, благословим Тя и проч. Если будут с тобой девы, то и они должны петь псалмы, и одна после другой со­вершайте молитву; пред трапезой так благода­ри Господа: "Благословен Бог, милующий и питающий нас от нашей юности и дающий пищу всякой плоти, исполни радостию и весе­лием сердца наши, дабы мы, имея всякое до­вольство, богаты были для всякого дела благо­го, во Иисусе Христе Господе нашем, с Кото­рым Тебе подобает слава, честь и поклонение, со Святым Духом, во веки веком, аминь". Ко­гда, раздробив хлеб, положишь его на стол, прочти молитву всю "Отче наш". Когда вста­ешь из-за стола, опять читай "Благословен Бог" и трижды повтори: "Щедр и милостив Господь, пищу даде боящимся Его; слава Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков". Если сидишь за трапезой с дева­ми, то вкушай с ними все предложенное. Ибо когда ты не будешь есть, то будут думать, что ты осуждаешь их».

Когда св. Синклитикия, уступив желаниям других, стала преподавать советы искавшим их, то опытная мудрость советов ее оказалась такой, что не только руководимые ею девст­венницы глубоко запечатлевали советы се в сердце своем, но их записывали для буду­щих времен, и они потом изучаемы были наря­ду с советами великих духовных наставников.

«Мы все знаем, — говорила она, — как спастись, но не спасаемся по нерадению. Пре­жде всего нужно сохранять сию заповедь: возлюбиши Господа Бога твоего всею душею твоею и ближнего твоего, как самого себя (Мф. 22, 37, 39).

Много трудов и подвигов предстоит прихо­дящим к Богу, но потом ожидает их радость. Желающие развести огонь сперва задыхаются от дыма и плачут, а потом достигают, чего ищут; так и мы должны воспламенять в себе божественный огонь со слезами и трудами. Наше звание есть не что иное, как отречение от жизни и помышление о смерти. Как мир­ские вельможи поручают слугам различные должности: иных отсылают в деревни для возделывания земли, и те там плодятся, а де­тей, если найдут хорошими, берут в дома свои для услуг, так и Господь лучших детей поставляет на служение себе. Они свободны от всех мирских занятий и питаются от стола Господня. Если мирские жены, сочетаясь с мужем, много заботятся об умовениях, о бла­говонных мазях и различном убранстве, что­ бы быть прелестными, то тем более мы, обре­ченные Небесному Жениху, должны превос­ходить их в старании, должны омыть скверны грехов подвижничеством».

«Если ты живешь в общежитии (киновии), то не переменяй места, иначе выйдет из того большой вред для тебя. Если птица слетает с яиц, они делаются болтнями и бесплодными; так и монах или дева, если переходит с места на место, охладевает и умирает для веры».

«Живя в киновии, мы должны предпочи­тать послушание подвижничеству. Последнее располагает к высокомерию, а первое к смире­нию. Мы должны с рассуждением управлять своей душой. Так как живем мы в киновии, то не надобно нам приобретать собственность и не надобно служить своей воле; мы, как бы ссылая себя, предали все по вере духовному отцу, отреклись от всего мирского, не должны искать того, откуда вышли».

«В чувства наши, - говорила она, — хоть бы мы и не хотели, влезают воры. Как может не зачерниться внутренность дома, когда окру­жен он дымом, а окна отворены? Не предосу­дительно ли смотреть на улице обнаженных до непристойности и произносящих слова не­скромные? От сего рождаются мысли тревож­ные и вредные».

«Если ты победила любодеяние грубое, ста­райся, чтобы враг не вложил любодеяния в ощущения твои. Он часто воздвигает внут­реннюю брань, припоминает отшельницам кра­сивые лица, нескромные разговоры. Не долж­но сдружаться с такими представлениями: они полагают путь ко греху. Если явится в твоей мысли образ красивого лица, гони его вон, — представь все тело любимого предмета в смер­дящих ранах и гное, представь мертвым тру­пом, — и порочное желание оставит душу. Мы, принявшие на себя обет чистоты, должны сохранять целомудрие совершеннейшее. И у мирян, по-видимому, есть целомудрие, но у них много неразумия, потому что они грешат всеми чувствами: они и смотрят нескромно, и смеются бесчинно».

«В этом веке нет для нас безопасности. Кто стоит, говорит апостол, пусть остерегается, чтобы не пасть. Плывем мы в неизвестной стороне».

«В море есть более опасные места, есть и покойные. Мы плывем в покойной стороне моря, а мирские — в местах опасных. Мы плывем при свете Солнца Правды, а они не­сутся в ночи неведения. Впрочем, бывает, что мирские, плывя в темноте и опасности, от страха крепко кричат пред Богом, бодрствуют и так спасают корабль; а мы по нерадению то­нем, оставляя управление правды».

«Хорошо не гневаться. Но если случится предаться гневу, то не позволено тебе и дня оставаться в этой болезни. Солнце да не захо­дит в гневе вашем (Еф. 4, 26). Зачем ты нена­видишь оскорбляющего тебя человека? Гне­вайся на болезнь его, если можешь, а не на больного. Гнев еще меньшее зло; самое тяжкое зло — злостное памятование о зле. Гнев, на короткое время встревожив душу, проходит, а злопомнение делает ее лютее зверя».

«Не слушай речей злословия, чтобы не быть вместилищем чужих пороков. Если при­мешь в себя нечистые речи, положишь пятно на твою молитву. Наслушавшись худых отзы­вов, на всех будешь смотреть косо и ненави­деть без всякой причины. Люби врагов, не презирай беспечных и нерадивых. Истинно добродетельные, подражая Господу, евшему с мытарями и грешниками, заботятся о спасе­нии грешников и употребляют все средства на­ставлять их на путь спасения. Впрочем, тому, кто сам не испытал деятельной жизни, опасно приниматься за научение».

«Враг нападает сперва объядением, негою и любодеянием. Эти ветры дуют особенно на возраст молодой. Когда душа воздержала чре­во, победила чистотой чувственные удовольст­вия, является гордость или сребролюбие; в уме являются мысли о первенстве, учении, дарованиях, заслугах. Отшельница, если при­дут к ней такие помыслы, пусть идет в киновию. Пусть она принудит себя есть два раза в день, — она должна выполнять все службы и выслушивать укоры».

«Сокровище открытое похищается легко: так и добродетель, когда о ней публикуется, может пропасть. Воск тает от огня, так душа ослабляется похвалами и теряет твердость добродетели».

«Когда болезнь тяготит нас, не надобно нам скорбеть о том, что от боли и ран не можем петь псалмы устами. Болезнь и раны служат к истреблению похотений; а пост и земные по­клоны предписаны нам также для укрощения страстей. Если же болезнями исторгаются страсти, то не о чем заботиться. Великий под­виг — терпеливо переносить болезни и среди них благодарить Господа».

Заботы Синклитикии о вверившихся ей ду­шах не слабели никогда. Она возбуждала од­них, ободряла других; забывчивых обращала к добру строгостью, слабых и малодушных поддерживала материнской любовью.

В себе самой Синклитикия показала при­мер терпения, подобного терпению Иова. Ей было 80 лет, когда посетила ее изнурительная лихорадка; она томила ее более трех лет, огонь пожирал ее, не давая отдыха. Потом от загнившего зуба начали гнить у нее десны; гниение перешло на всю щеку; через 40 дней обнажились кости, едкая материя заразила все тело. Гниение и зловоние так были сильны, что и те, которые прислуживали ей с любо­вью, страдали сильно. В этом мучительном по­ложении святая не искала себе облегчения, пе­реносила все терпеливо. Когда явился медик, приглашенный сестрами, она говорила: «Для чего вы хотите остановить полезную для меня борьбу?» — «Мы вовсе не думаем, — сказал ей медик, — ни облегчить, ни исцелить вас, хотим только умастить умершие члены тела вашего, чтобы остановить в них заразу, опас­ную для прислуживающих вам». «Если это не для меня, то пусть будет по-вашему», — сказала страдалица. Еще более трех месяцев страдала она, и жизнь ее держалась только во­лей Божией. Никакой пищи в это время не могла она принимать, сон ее был на минуты. «Через три дня я буду разлучена с моим ничтожным телом», — сказала она наконец. И в назначенный день душа ее отлетела ко Господу, Которого она так крепко возлюбила на земле.

Блаженная кончина ее последовала около 350 г.

Святая Сарра 

По древнему известию, блаженная девствен­ница Сарра была настоятельницей девичьей об­щины. Она шестьдесят лет прожила в тесной келье своей на берегу Нила и ни разу не взгля­нула на реку. Духовная твердость ее была изу­мительная. Много случалось с ней разных ис­кушений, то болезни, то обиды: она терпела и молилась, оставаясь верной обету. Докучливые образы суеты мирской, иногда прелестные и ча­рующие, прогоняла страхом Божиим.

Со страстью блуда боролась она 13 лет и никогда не просила о прекращении борьбы, а только молилась: «Дай мне, Господи, кре­пость». Раз, когда искушение было сильнее и настойчивее, она, в глубоком сокрушении и трепете пред геенною, взошла на крышу кельи и предалась усиленной, горячей молитве. Де­мон, явясь ей в человеческом образе, покло­нился ей и сказал: «Ты победила меня, Сар­ра». Она, понимая значение хвалы его, отвеча­ла: «Тебя победил Господь Иисус, а не я, грешная».

Слава о ее высоком подвижничестве призы­вала к ней посетителей. Два известные под­вижника пришли из Пелузийской пустыни ви­деть Сарру. Побеседовав с нею о пользе ду­шевной, они, на прощанье, положили: поучим старицу смирению. «Смотри, — сказали они ей, — не превозносись умом твоим, не говори: вот и отшельники ходят ко мне, женщине». Сарра отвечала: «Да, я точно слабая и бедная женщина; но стараюсь, сколько могу, держать душу при бодрости и мужестве». Она говорила это в тех мыслях, что слабость пола не уволь­няет никого от долга борьбы христианской и что звание рабы Христовой обязывает к рев­ности духовной и жену, как и мужчину.

Она говорила: «Если я буду желать, чтобы все люди были довольны мною, то должна буду стоять с поклонами у дверей каждого. Но лучше буду молиться, чтобы сердце мое было чисто пред всеми».

Она особенно часто помышляла о смерти и побуждала себя к готовности стать на Суде Божием не со стыдом и бесполезной тугой. «Когда поднимаю ногу свою, — говорила она, — чтобы взойти на лестницу, то представ­ляю себе смерть и потом всхожу на лестницу».

В числе наставлений, слышанных от нее, чаще других встречали настояние ее быть ми­лостивыми к бедным. «Хорошо, — говорила она, — подавать милостыню и для людей; пусть она подается и по человекоугодию, но, повторяемая, она обратится в дело чистой любви к Богу».

Память о св. Сарре совершается в сырную субботу, когда воспоминаются все великие подвижники.