ПРЕПОДОБНАГО ОТЦА НАШЕГО ФИЛОФЕЯ СИНАЙСКАГО  ГЛАВЪ 0 ТРЕЗВЕНИИ.

Преподобный отецъ нашъ Филоѳей былъ игуменомъ словеснаго монаше-скаго стада, что на Синаѣ, и получилъ отъ того прозваніе Синайскаго. Въ какое время онъ жилъ и когда скончался, неизвѣстно. Настоящее, раздѣленное на 40 главъ его слово, прекрасно составленное, исполнено и сказать нельзя коль великой духовной мудрости и душеспасительности. Почему сочтено неспра-ведливымъ отдѣлить его отъ состава прочихъ отеческихъ писаній о трезвеніи.— И оно требуетъ большаго вниманія: ибо еслибъ кто назвалъ его точнымъ истолкованіемъ и вѣрнымъ правиломъ трезвенія, храненія ума и чистоты сердца, не погрѣшилъ бы противъ истины (изъ Добротолюбія).

1)   Есть  въ  насъ  мысленная  брань, болѣе  тяжелая, чѣмъ чувственная. Дѣлателю благочестія надобно тако тещи и ту цѣль преслѣдовать умомъ, чтобъ, какъ маргаритъ какой, или камень многоцѣнный, въ совершенствѣ усокровиществовать въ сердцѣ память о Богѣ. Надобно оставить все, даже тѣло, и презрѣть самую жизнь настоящую, чтобы Бога единаго стяжать въ сердцѣ своемъ. Ибо св. Златоустъ сказалъ, что умнаго Боговидѣнія одного достаточно къ тому, чтобъ истребить лукавыхъ.

2)  Ведущіе мысленную брань должны со всѣмъ усердіемъ избирать себѣ, по указанію Божественныхъ писаній, духовныя дѣланія и возлагать ихъ на умъ, какъ цѣлительные пластыри. Такъ съ утра, говоритъ нѣкто, должно мужественно и  неотступно  стоять у двери  сердца, съ крѣпкою памятію о Богѣ и непрестанною въ душѣ Іисусъ-Христовою молитвою, и сею мысленною стражею убивать всѣхъ грѣшниковъ земли, т.-е, вѣрною, усиленною и горѣ восхищающею памятію о Богѣ посѣкать, ради Господа, главы сильныхъ и начала брань воздвигающихъ помысловъ: ибо, какъ знаемъ, и въ мысленныхъ подвижническихъ трудахъ есть свой некоторый божественный чинъ и порядокъ дѣйствованія. — Такъ должно дѣлать нудящимъ себя (царствія ради), пока настанетъ положен-ное время вкушенія пищи. Послѣ сего, благодареніе воз-давъ Господу, по единому человѣколюбію своему питающему насъ двоякою пищею и духовною и тѣлесною, должно томить себя памятованіемъ и размышленіемъ о смерти. А на слѣдующій день опять надо сомодержавно браться за утреннее дѣло. Ибо, и при такомъ каждодневномъ образѣ дѣйствованія, едва— едва возымѣемъ мы въ Господѣ избѣгнуть сѣтей мысленнаго врага. Такое дѣланіе впрочемъ, устарѣвши въ насъ, раждаетъ слѣдующія три добродѣтели: Вѣру, Надежду и Любовь, изъ коихъ Вѣра располагаетъ насъ къ истинному страху Божію, а Надежда, преодолѣвъ рабскій страхъ, приводитъ человѣ-ка къ любви Божіей. Если Надежда не посрамляетъ, умѣя раждать двоякую любовь, на которой висятъ законъ и пророки; то съ своей стороны и любовь николиже отпадаетъ, ни въ семъ вѣкѣ, потому что здѣсь въ причастникѣ своемъ она бываетъ причиною исполненія божественныхъ законоположеній, ни въ будущемъ.

3) Рѣдко очень можно найти безмолвствующихъ умомъ. Это   есть   принадлежность   только   тѣхъ,   которые   всѣсредства употребляютъ къ тому, чтобъ привлечь къ себѣ Божественную благодать и исполниться истекающимъ отъ ней духовнымъ утѣшеніемъ.—Итакъ, если, подобно имъ, хотимъ проходить умное дѣланіе, сію философію Христову, въ храненіи ума и трезвенія, начнемъ путь сей воздержаніемъ отъ многихъ яствъ, положивъ принимать пищу и питіе, сколько возможно, малою мѣрою. Трезвеніе справедливо называется путемъ, потому что оно ведетъ въ царствіе,—и то, которое внутрь насъ, и въ будущее,— и умнымъ дѣтелищемъ (мысленною мастерскою), потому что оно выдѣлываетъ и убѣляетъ (полируетъ) нравы ума и страстное передѣлываетъ въ бестрастное. Оно подобно также свѣтовому оконцу, чрезъ которое Богъ приникши является уму.

4)  Гдѣ смиреніе, память о Богѣ съ трезвеніемъ и вниманіемъ и частая противъ враговъ устремляемая молитва,—тамъ мѣсто Божіе, или сердечное небо, въ которомъ полчище бѣсовское боится стоять ради того, что въ мѣстѣ семъ обитаетъ Богъ.

5)  Нѣтъ ничего смутительнѣе многословія и зловреднѣе невоздержнаго языка; и ничто столько не сильно разстроивать и истреблять богатство душевное. Ибо, что каждый день созидаемъ въ себѣ, то многословіе снова разоряетъ и, что трудомъ собираемъ, то чрезъ языкоболіе душа снова расточаетъ. Что хуже сего (языка невоздержнаго)? Онъ неудержимое зло. Надобно положить ему предѣлъ, обуздать его и стѣснить, и, скажу такъ, заставить его служить только нуждѣ.—И кто можетъ высказать весь душевный вредъ, происходящій отъ (невоздержнаго) языка?

6)  Первая дверь, вводящая въ мысленный Іерусалимъ, во вниманіе ума, есть разумное молчаніе устъ, хотя умъ еще и не безмолвствуетъ; вторая—мѣрное (малою мѣрою опредѣленное)  воздержаніе  въ   пищѣ  и  питіи;  третья, очищающая умъ и тѣло,—непрестанная память и размышленіе о смерти.—Узрѣвъ однажды красоту сей послѣдней, и, духомъ, а не окомъ, уязвившись и усладившись ею, я возжелалъ стяжать ее себѣ въ сожительницу на цѣлую жизнь, возлюбивъ ея благообразіе и благолѣпіе. Какъ она смиренна, радостопечальна, задумчива, какъ страшится будущаго праведнаго истязанія и какъ боится продленія (случайностей) жизни! Изъ чувственныхъ очей своихъ она обычно источаетъ цѣлительную живую воду, а изъ очей мысленныхъ — обильный источникъ премудрыхъ помышленій, который теча и скача веселитъ разумъ.   Эту-то,   какъ   я   сказалъ,   дщерь   Адамову,   т.-е. память о смерти, жаждалъ я всегда имѣть сожительницею себѣ, съ нею спать, съ нею бесѣдовать и вмѣстѣ съ нею изслѣдовать, что имѣетъ быть со мною, по отложеніи тѣла сего; но часто не позволяло мнѣ этого пагубное забвеніе,—сія омраченная дочь діавола.

7)  Есть брань, въ которой духи злобы въ тайнѣ, сражаются съ душею посредствомъ помысловъ. Ибо какъ душа невидима, то зложелательныя оныя силы, сообразно съ ея существомъ, и нападаютъ на нее невидимою бранію. И можно видѣть, какъ у тѣхъ, такъ и у ней, и оружія, и планы (расположенія войскъ и веденія брани), и обманчивыя ухищренія и устрашительныя нападенія (стремительный натискъ, чтобъ устрашить), и обоюдныя рукопашныя схватки и побѣды и проигрыши съ той и другой стороны. Одного только недостаетъ въ этой мысленной, описываемой нами брани, сравнительно съ бранію чувственною, опредѣленнаго времени объявленія войны. Для чувственной брани обыкновенно опредѣляется время и свои въ отношеніи къ ней соблюдаются порядки; а эта (мысленная) безъ предъявленія внезапно приражается окрестъ самыхъ глубинъ сердца, и получивъ жребіи (избирательные: иначе, взявъ перевѣсъ чрезъ согласіе сердца на внушаемое), убиваетъ душу посредствомъ грѣха. Чего ради и для чего воздвигается противъ насъ это, ратованіе и борьба? Того ради, да не будетъ исполняема нами воля Божія, о коей молимся, говоря: да будетъ въ насъ воля Твоя (Лк. 11, 2), т.-е. заповѣди Божій. И если кто, установивъ умъ свой, отъ блужданія въ совершенной трезвенности въ Господѣ, станетъ тщательно наблюдать за ихъ (враговъ невидимыхъ) вторженіями (въ сердце), и соплетеніями (схватками съ трезвящимся умомъ), происходящими въ мечтаніяхъ фантазій, тотъ узнаетъ это изъ опыта. По сему и Господь, цѣль свою направляя противъ злобныхъ демоновъ, и, какъ Богъ провидя ихъ замыслы, въ противность ихъ цѣли постановилъ свои заповѣди, съ угрозою нарушителямъ ихъ.

8) Когда пріобрѣтемъ некоторый навыкъ въ воздержаніи и удаленіи отъ видимыхъ золъ, производимыхъ пятью чувствами; то послѣ сего возможемъ и сердце свое блюсти съ Іисусомъ и просвѣщаться въ немъ отъ Него, и съ теплымъ нѣкоторымъ расположеніемъ вкушать умомъ благости Его. Ибо не для другаго чего приняли мы законъ очищать сердце, какъ для того, чтобъ, когда облака злыхъ помысловъ изгнаны будутъ изъ атмосферы сердца и разогнаны непрерывнымъ вниманіемъ, мы могли, какъ въ ясный день, чисто видѣть Солнце правды—Іисуса, и сколько-нибудь просвѣтиться въ умѣ словами величествія Его; ибо обыкновенно они открываются не всѣмъ, а только тѣмъ, кои очищаютъ смыслъ свой.

9)  Мы должны каждодневно держать себя въ такомъ настроеніи,   въ   какомъ    надлежитъ    являться   предъ лицемъ Бога. Ибо Пророкъ Осія говоритъ: милость и судъ храни, и приближайся къ Богу твоему выну (Осіи 12, 6). Опять и Пророкъ Малахія отъ лица Божія говоритъ: сынъ славитъ Отца и рабъ господина своего убоится: и аще Отецъ есмъ Азъ, то гдѣ слава Моя? и аще Господъ есть Азъ, то гдѣ есть страхъ мой, глаголетъ Богъ Вседержителъ (1, 6). Тоже и Апостолъ пишетъ: очистимъ себе отъ всякія скверны, плоти, и духа (2 Кор. 7, 11). И премудрость внушаетъ: всяцѣмъ храненіемъ блюди твое сердце: отъ сихъ бо исходище живота (Прит. 4, 23). И Самъ Господь Іисусъ Христосъ заповѣдуетъ: очисти внутренее сткляницы, да будетъ и внѣшнее чисто (Мѳ. 23, 26).

10)   Плодомъ неумѣстныхъ  пустыхъ  бесѣдъ бываетъ иногда  ненависть  къ намъ  отъ  тѣхъ, кои  слушаютъ; иногда же укоръ и осмѣяніе, когда зазрятъ они неразуміе рѣчей нашихъ; иногда оскверненіе совѣсти, а иногда осужденіе  отъ  Бога  и  опечаленіе  Духа  Святаго:  что ужаснѣе всего другаго.

11)  Тому, кто очищая сердце свое и съ корнемъ исторгая изъ него грѣхъ о Господѣ, трудъ прилагаетъ ко стяжанію   божественнаго   вѣдѣнія   и  успѣваетъ   узрѣть умомъ  незримое для  многихъ, не должно  возноситься изъ-за того надъ кѣмъ либо. Что между тварями чище безтѣлеснаго, и что многовѣдущѣе Ангела? Однакожъ и онъ вознесшись низверженъ съ неба, какъ молнія. Его высокоуміе вмѣнено ему Богомъ въ нечистоту.—Извѣстно, какъ дѣйствуютъ выкапывающіе изъ земли золото, (т.-е. будь подъ всѣми, какъ они подъ землею, чтобъ достать золото вѣдѣнія).

12)  Апостолъ говоритъ: подвизаяйся отъ всѣхъ воздержится (1 Кор. 9, 25). Ибо невозможно съ насыщеннымъ пищею чревомъ ополчаться противъ началъ, противъ невидимыхъ зложелательныхъ силъ, тѣмъ, кои связаны сею плотію, тяжелою и всегда похотствующею на духа. Нѣсть бо царствіе Божіе брашно и питіе (Рим. 14, 17). Мудрованіе плотское вражда естъ на Бога: закону бо Божію не покоряется, ниже бо можетъ (Рим. 8, 7). Не можетъ, очевидно, ради того, что будучи земно, составлено изъ соковъ, крови и мокротъ, къ земному всегда имѣетъ пристрастіе и услаждается погибельными удовольствіями настоящаго вѣка. Мудрованіе бо плотское  смерть  естъ:  сущіи  же  во  плоти  Богу угодити не могутъ (Рим. 8, 8).

13)  Потребно намъ великое смиреніе, если искреннее имѣемъ попеченіе о храненіи ума въ Господѣ, вопервыхъ въ отношеніи къ Богу, и (вовторыхъ) въ отношеніи къ людямъ. Всячески  всегда должны  мы сокрушать свое сердце, изыскивая и въ дѣло вводя все, могущее смирять его. Сокрушаетъ же и смиряетъ сердце, какъ извѣстно, память о прежней нашей въ мірѣ жизни, если она припоминается нами, какъ слѣдуетъ. Также память о всѣхъ грѣхахъ отъ юности, когда кто пересматриваетъ ихъ умомъ по частямъ, обыкновенно и смиряетъ, и слезы раждаетъ, и ко всесердечному благодаренію Бога подвигаетъ насъ, какъ и всегдашняя дѣйственная (до чувства доводимая) память о смерти, которая притомъ раждаетъ и плачь радостный со сладостію, и трезвеніе ума. Преимущественно же смиряетъ мудрованіе наше и располагаетъ потуплять очи въ землю воспоминаніе о страстяхъ Господа нашего Іисуса Христа, когда кто проходитъ ихъ въ памяти и все подробно воспоминаетъ. Это подаетъ так-же и слезы. Сверхъ того истинно смиряютъ душу великія Божій благодѣянія, именно къ намъ, когда кто подробно перечисляетъ ихъ и пересматриваетъ; ибо мы имѣемъ брань съ гордыми (неблагодарными Богу) демонами.

14) Не чуждайся изъ самолюбія этихъ спасительныхъ врачевствъ душевныхъ, если ты таковъ, что имѣешь въ нихъ нужду. Ибо иначе ты уже не ученикъ Христовъ, и не подражатель Павла, который говоритъ о себѣ: нѣсмь достоинъ нарещися апостолъ (1 Кор. 15, 9); а въ дру-гомъ мѣстѣ сознается, что былъ прежде хульникомъ, гонителемъ и досадителемъ (1 Тим. 1, 13).—Видишь ли, горделивецъ, вотъ и святый, а не забывалъ прежней своей жизни? Да и всѣ святые, отъ начала создавая до нынѣ, облачались въ это послѣднѣйшее святое одѣяніе Божіе (т.-е. въ смиреніе). Самъ Господь нашъ Іисусъ Христосъ,будучи Богъ непостижимый, недовѣдомый и неизглаголанный, въ продолженіе всей Своей во плоти жизни, облеченъ былъ въ смиреніе; такъ что св. смиреніе праведно должно именоваться и Божественною добродѣтелію, и Владычнею заповѣдію и облаченіемъ. Также Ангелы, и всѣ оныя свѣтлыя Божественныя Силы, проходятъ и хранятъ сію добродѣтель, вѣдая, какимъ паденіемъ палъ возгордѣвшійся сатана, и какъ онъ, въ примѣръ того, какъ надлежитъ страшиться паденія (въ сей грѣхъ) Ангеламъ и людямъ, лежитъ лукавый въ безднѣ, за гордость свою явленный безчестнѣйшимъ предъ Богомъ паче всякой другой твари. Знаемъ мы и то, какимъ паденіемъ палъ Адамъ изъ-за гордости. Имѣя предъ очами такіе примѣры сей высокотворной добродѣтели, будемъ всегда смирять себя всячески, сколько силъ есть, пользуясь указанными выше врачевствами. Смиримъ себя душею и тѣломъ, и въ мудрованіи, и въ желаніи, и рѣчахъ, и въ помышленіяхъ, и во внѣшнемъ видѣ, и внѣшно и внутренно. 0 чемъ особенно надобно заботиться, это—чтобъ сущій за насъ Іисусъ Христосъ, Сынъ Божій и Богъ, не сталъ противъ насъ. Ибо Господь гордымъ противится, смиренными же даетъ благодать (Прит. 3, 34). Не чистъ предъ Господомъ всякъ высокосердый (Прит. 16, 5); смиряяй же себе вознесется (Лк. 18, 14). Научитеся отъ Мене, яко кротокъ есмь и смиренъ сердцемъ, говоритъ Спаситель (Мѳ. 11, 29). — Внимати убо подобаетъ.

15) Внемлите себѣ, говоритъ Господь, да не когда отягчаютъ сердца ваши объяденіемъ, и проч. (Лк. 21, 34). Подвизаяйся же отъ всѣхъ воздержится, по слову Апостола (1 Кор. 9, 25). Вѣдая всѣ такія изреченія, къ намъ обращенныя въ божественномъ писаніи, будемъ проводить жизнь свою въ воздержаніи. Прежде всего, оставя многообразіе яствъ, пріучимъ тѣло свое къ обычаю и чину добродѣтельному, давая ему пищи въ мѣру. Ибо такимъ образомъ легко укрощаются и подчиняются разуму взыгранія похоти, а если полную, по всему убѣжденію, говорить правду, то и движенія гнѣва. Но и отъ другихъ прегрѣшеній удобнѣе при этомъ воздержаться, такъ какъ и добродѣтелію то почитается у тѣхъ, кои самимъ дѣломъ и опытомъ проходятъ добродѣтели, всестороннее воздержаніе, т.-е., чтобъ удаляться отъ всякаго вида зла. Такъ-то причина чистоты, послѣ Бога всѣхъ благъ источника и подателя, есть равное на всякій день и мѣрою опредѣленное воздержаніе отъ многоястія.

16) Какъ сатана, сопротивляясь Богу, въ желаніи, чтобъ не была исполняема воля Божія, т.-е. заповѣди, чрезъ насъ воюетъ противъ Бога тѣмъ, что покушается воспрепятствовать исполненію ея: такъ опять Богъ желая, чтобъ нами была исполняема всесвятая воля Его, то есть какъ я сказалъ, божественныя и животворныя заповѣди, чрезъ насъ при своемъ мановеніи, разоряетъ пагубное намѣреніе лукаваго. Безумное желаніе врага, сопротивляться Богу тѣмъ, чтобъ увлекать къ преступленію заповѣдей Его, Богъ самъ низвращаетъ чрезъ человѣческую немощь. И посмотри, не такъ ли это бываетъ?—Всѣ Божественныя заповѣди полагаютъ законы для троечастности души, и дѣлаютъ ее здоровою посредствомъ того, что повелѣваютъ. Кто строго слѣдуетъ имъ,у того сія троечастность содѣлывается истинно здравою. Но противъ этой же троечастности души день, и ночь ведетъ войну и діаволъ. Если же сатана ведетъ войну противъ троечастности; ясно, что онъ воюетъ чрезъ то противъ заповѣдей Христовыхъ: ибо Христосъ чрезъ заповѣди облагаетъ закономъ троечастность души, т.-е. раздражительную, пожелательную и мысленную силы души.—И смотри; угроза, что гнѣвающійся на брата своего всуе, повиненъ есть суду (Мѳ. 5, 22), и слѣдующія затѣмъ Его заповѣданія,—се врачеванія раздражительной части. Эту заповѣдь, и прочія положенныя вмѣстѣ съ нею, врагъ покушается низвратить внутри посредствомъ помысловъ любопрительства, злопамятства и зависти. Знаетъ этотъ противоборецъ (нашъ и Божій), что правитель раздражительной части есть сила мысленная. Почему въ нее прежде и пускаетъ стрѣлы посредствомъ помысловъ, какъ я сказалъ уже, подозрѣнія, зависти, любопренія, сварливости, лукавства, тщеславія, и склоняетъ мысленную силу сложить съ себя свойственную ему власть, и отдавъ бразды самому раздраженію, оставить его безъ всякаго управленія. Тогда раздраженіе, отбросивъ своего управителя, безъ удержи износитъ чрезъ уста въ словахъ все, что прежде вложено было въ сердце, что усокровиществовано было въ немъ дотолѣ посредствомъ вражескихъ помысловъ, при нерадѣніи ума. Сердце является тогда исполненнымъ не Духа Божія и не божественныхъ помышленій, а злобы (не укротимой): ибо, какъ говоритъ Господь, уста говорятъ отъ избытка сердца (Лк. 6, 45). Когда же такимъ образомъ, лукавый доведетъ человѣка до того, что онъ изгрыгать начнетъ въ словахъ то, что прежде скрытно замышлялось внутри; тогда этотъ плѣнникъ (вражій) не рака толъко, или юродъ скажетъ брату своему, но наговоритъ самыхъ досадительныхъ словъ, а дальше дойдетъ и до убійства.—Вотъ какія козни употребляетъ лукавый, въ отношеніи къ данной намъ Богомъ заповѣди не гнѣваться всуе.—А вѣдь можно бы и не дойти до досадительныхъ словъ, а далѣе и до того, что за ними слѣдуетъ, еслибъ тотчасъ по прираженіи раздраженія, молитвою и вниманіемъ къ тому что происходитъ внутри, были изгнаны изъ сердца (разжигающія его мысли). Такъ-то душегубецъ достигаетъ злой цѣли своей только тогда, какъ найдетъ кого, по воздѣйствію вложенныхъ имъ въ сердце помысловъ, готовымъ нарушить божественную заповѣдь.

17)  А пожелательной части что предписано божественною  Владычнею  заповѣдію? Воззрѣвый на жену,  ко еже вожделѣти ея, уже любодѣйствова съ нею въ сердцѣ своемъ (Мѳ. 5, 24). — И какую же противъ сей заповѣди сѣть сплетаетъ въ умѣ злодѣй, видя, что дана такая заповѣдь? Такъ какъ предметы, могущіе раздражить вожделѣніе отдалены, то онъ подступаетъ внутрь, и тамъ  поднимаетъ   похотную  брань   противъ   сказанной заповѣди.—Это производитъ онъ тѣмъ, что живописуетъ и печатлѣетъ въ душѣ  блудные  образы; бываетъ, что даже и слова слышатся, возбуждающія на страсть; бываетъ и другое многое, что знаютъ искусившіеся въ мысленныхъ браняхъ.

18)  Какая наконецъ заповѣдь даетъ руководительные правила силѣ умственной? Азъ же глаголю вамъ: не клятися всяко. Буди же слово ваше: ей и ни (Мѳ. 5, 34). Еще: иже не отречется всего своего имѣнія, не можетъ быти Мой ученикъ (Лк. 14, 33). И: внидите узкими враты (Мѳ. 7, 13). Таковы заповѣди для мысленной части!—Противоборецъ нашъ, желая и эту мысленную силу, какъ доблестнаго какого воеводу, сдѣлать подручною себѣ, сначала отнимаетъ у ней здравомысліе, посредствомъ помысловъ чревоугодія и нерадѣнія; лишивъ же ее такимъ образомъ свойственной ей власти надъ другими силами, и посмѣявшись надъ нею, какъ надъ пьянымъ вождемъ, заставляетъ исполнять свои внушенія и хотѣнія, употребивъ пособниками себѣ въ этомъ раздражительность и похотѣніе. Силы же эти, похотная, т.-е., и раздражительная, оставлены будучи силою мысленною, начинаютъ всѣ пять чувствъ нашихъ обращать, какъ слугъ покорныхъ, въ орудіе къ явнымъ грѣхамъ. И вотъ какія вслѣдствіе того бываютъ согрѣшенія и паденія! Когда умъ извнутрь не обуздываетъ и не вяжетъ чувствъ; тогда глаза всюду разбѣгаются изъ любопытства, уши любятъ слушать суетное, обоняніе изнѣживается, уста становятся неудержимыми, и руки простираются осязать то, что не должно. За этимъ послѣдуютъ вмѣсто правды неправда, вмѣсто мудрости—неразуміе, вмѣсто цѣломуд-рія — блудничество, вмѣсто мужества—боязливость. А эти четыре главныя добродѣтели, т.-е., правда, мудрость, цѣломудріе и мужество такого суть рода, что если онѣ здравы и въ силѣ въ душѣ, то добрѣ управляютъ тричастностію души: добрѣ же управляемая тричастность удерживаетъ чувства отъ всего безмѣстнаго. И тогда умъ, пребывая въ тишинѣ, при управленіи прочихъ силъ по Божьему и при послушности ихъ, удобно одерживаетъ верхъ въ мысленной брани. Когда же по невниманию допуститъ онъ придти въ смятеніе прочимъ силамъ, тогда, будучи преодолѣваемъ прилогами лукаваго, преступаетъ онъ Божественныя заповѣди. За преступленіемъ же заповѣдей всячески слѣдуетъ, или соотвѣтственное покаяніе, или мука въ будущемъ вѣкѣ. Итакъ доброе очень есть дѣло, чтобы умъ всегда трезвенствовалъ; ибо чрезъ это, установившись такъ, какъ свойственно ему стоять по естеству, содѣлывается онъ истиннымъ хранителемъ божественныхъ заповѣдей.

19) Душа (грѣхолюбивая), какъ стѣною будучи ограждена и окружена духами злобы, связуется узами мрака,— и по причинѣ этого окружающаго ее мрака не можетъ молиться какъ слѣдовало бы: ибо связуется имъ втайнѣ (въ сокровенностяхъ и глубинахъ своихъ, или сама не вѣдая какъ), и слѣпотствуетъ внутренними очами. Но когда она (пришедши въ себя) положитъ начало молитвенному къ Богу прибѣганію, и станетъ по силѣ трезвенствовать въ молитвѣ; тогда мало по малу начинаетъ она разрѣшаться силою молитвы и отъ тьмы: иначе же раз-рѣшиться отъ ней нѣтъ никакой возможности. Въ это время познаетъ она, что есть внутрь въ сердцѣ иное бореніе, иное сокровенное противоборство, иная война въ помыслахъ, отъ духовъ злобы возбуждаемыхъ, какъ свидѣтельствуетъ и святое писаніе, когда говоритъ: аще духъ владѣющаго взыдетъ на тя, мѣста твоего не остави(Екл. 10, 4). Мѣсто же ума есть твердое стояніе его въ добродѣтели и трезвеніе.—Есть стояніе и въ добродѣтельной и въ грѣшной жизни. Ибо писаніе говоритъ: Блаженъ мужъ, иже не иде на совѣтъ нечестивыхъ и на пути грѣшныхъ не ста (Пс. 1, 1). И Апостолъ учитъ: станите препоясани чресла ваша истиною (Еф. 6, 14). 20) Крѣпко накрѣпко да держимъ Христа; ибо не мало такихъ, кои всячески покушаются поять его изъ души. И сами не допустимъ до того, чтобъ Іисусъ уклонился, народу (толпѣ) помысловъ сущу на мтьстѣ души (Ін. 5, 13). Но удержать его невозможно безъ болѣзненнаго труда душевнаго. Потрудимся осязать слѣды житія Его во плоти (или ощупывать, или ощупью идти по слѣдамъ), чтобы и свою жизнь проводить намъ смиренно. Воспріимемъ въ чувство страсти Его, чтобъ соревнуя Ему, терпѣливо переносить все скорбное. Вкусимъ неизреченнаго Его смотрительнаго о насъ снисхожденія, чтобы отъ сладкаго вкушенія сего душею, познать намъ, сколь благъ Господь. Надъ всѣмъ же симъ, или прежде всего сего, да вѣруемъ Ему несомнѣнно во всемъ, что говоритъ Онъ, и каждодневно да чаемъ промышленія Его, на насъ обращеннаго, и что ни случится, что ни встрѣтимъ, будемъ принимать то съ благодарностію, любовію и радостнымъ довольствомъ, да научимся смотрѣть на Единаго Бога, Который всѣмъ управляетъ по Божественнымъ законамъ премудрости Своей. Когда сдѣлаемъ все это, тогда недалеко будемъ отъ Бога. (Да вѣдаемъ при томъ, что) благочестіе есть конца не имѣющее совершенство, какъ сказалъ нѣкто изъ богоносныхъ и совершенныхъ въ духѣ мужей.

21)  Кто добрѣ искупая время жизни своей, непрестанно бываетъ занятъ помышленіемъ и памятію о смерти, и чрезъ это самое мудро исхищаетъ умъ изъ страстей; тотъ обыкновенно   острѣе    зритъ    повсечасныя   прираженія бѣсовскихъ   прилоговъ,   нежели   тотъ,   кто   проводитъ жизнь безъ памяти смертной, надѣясь очистить сердце дѣйствіемъ   одного   разума,  а   не  тѣмъ,  чтобы   всегда хранить печальную и плачевную мысль. Таковый, мняся своимъ быстроуміемъ держать въ рукахъ всѣ пагубныя страсти,   не   вѣдая,   какъ   связуется   одною,   хуждшею всѣхъ,—падаетъ въ высокоуміе, (какъ чающій преуспѣть въ чемъ либо) безъ Бога. Ему надлежитъ сильно трезвиться чтобы  за  надменіе  не  лишиться  смысла. Ибо, какъ говоритъ Апостолъ Павелъ (1 Кор. 8, 1), души, отсюда   и   оттуда   набирающіяся   знанія,   обыкновенно надымаются предъ тѣми, которые, какъ имъ кажется, меньше ихъ знаютъ, по той причинѣ, какъ я думаю, что въ нихъ нѣтъ искры назидающей любви. А кто имѣетъ непрестанное   помышленіе   о   смерти,   тотъ   острозорче, чѣмъ тотъ, кто не имѣетъ его, замѣчая прираженія демо-новъ, удобно прогоняетъ ихъ и попираетъ.

22)  Сладостная память о Богѣ, т.-е. Іисусѣ, съ гнѣвомъ сердечнымъ и огорченіемъ спасительнымъ, обыкновенно разрушаетъ всѣ обаянія помысловъ, разныя внушенія, слова, мечтанія, мрачныя воображенія, и кратко сказать, все, чѣмъ вооружается, и съ чѣмъ дерзостно выступаетъ всегубительный   врагъ,   ища   поглотить   души   наши. Іисусъ, будучи призываемъ, все попаляетъ легко. Ибо ни въ  комъ другомъ  нѣтъ  намъ  спасенія, кромѣ Христа Іисуса. Это сказалъ и Самъ Спаситель говоря: безъ Мене не можете творити ничесоже (Ін. 15, 5).

23)   Итакъ  всякій часъ  и  всякое  мгновеніе будемъ всякимъ храненіемъ блюсти сердце свое отъ помысловъ, туманящихъ душевное зеркало, въ коемъ надлежитъ печатлѣться и свѣтописаться одному Іисусу Христу, Который есть премудрость и сила Бога Отца. Будемъ непрестанно искать царствія небеснаго внутрь сердца; и конечно таинственно обрѣтемъ внутрь себя самихъ и зерно, и бисеръ, и квасъ, и все другое, если очистимъ око ума своего. Сего-то ради и Господь нашъ Іисусъ Христосъ сказалъ: царствіе Божіе внутрь васъ есть (Лк. 17, 21), разумѣя чрезъ то пребывающее внутрь сердца божество.

24)  Трезвеніе до блистанія очищаетъ совѣсть. Совѣсть же, будучи такъ очищена, изгоняетъ извнутрь всякую тьму, подобно  свѣту  вдругъ  возсіявающему по  святіи лежащаго на немъ покрова. А по нагнаніи тьмы, совѣсть, при непрерывно продолжающемся истинномъ трезвеніи, снова показываетъ то, что было забыто, или что скрывалось не будучи сознаваемо. Въ то же время она, посредствомъ трезвенія же, научаетъ невидимому состязанію съ врагами, ведомому умомъ, и войнѣ въ мысляхъ,— научаетъ, какъ  метать  копья въ этомъ  единоборствѣ, какъ искусно бросать (во враговъ) стрѣлы помышленій благихъ, не допуская, чтобъ ихъ стрѣлы поражали умъ, подобно стрѣлѣ устремляя его укрываться у Христа, сего, вмѣсто пагубной тьмы, желаннаго свѣта. Кто вкусилъ сего свѣта, тотъ понимаетъ о чемъ я говорю. Вкушеніе сего свѣта гладомъ паче томитъ душу, которая имъ питается, но никогда не насыщается, и чѣмъ болѣе его вкушаетъ, тѣмъ болѣе алчетъ. Сей свѣтъ, влекущій къ себѣ умъ, какъ солнце очи, свѣтъ неизъяснимый самъ въ себѣ, содѣлывающійся однако-жъ истолковываемымъ, только не словомъ, а опытомъ того, кто пріемлетъ воздѣйствіе его, или точнѣе сказать, кто уязвляется имъ,— заповѣдуетъ мнѣ молчать, хотя умъ все еще хотѣлъ бы наслаждаться бесѣдою о томъ, о чемъ идетъ теперь рѣчь.

25) Миръ имѣйте и святыню со всѣми, ихже кромѣ никтоже узритъ Господа (Евр. 12, 14) ради стяжанія любви и чистоты: ибо онѣ то и суть миръ и святыня. Гнѣвомъ же надобно вооружаться противъ однихъ демоновъ, мысленно вражествующихъ противъ насъ и яря-щихся. Но послушай, какъ должно вести каждочасно дѣйствующую въ насъ брань, и поступай такъ: съ трезвеніемъ сочетавай молитву,—и будетъ трезвеніе усиливать молитву, а молитва трезвеніе. Трезвеніе, непрестанно назирая за всѣмъ внутри, замѣчаетъ, какъ враги по-кушаются войти туда, и заграждая имъ по силѣ своей входъ, призываетъ въ тоже время на помощь Господа Іисуса Христа, чтобы Онъ прогналъ этихъ лукавыхъ воителей. При этомъ вниманіе заграждаетъ входъ посредствомъ противорѣчія; а призываемый Іисусъ прогоняетъ демоновъ съ мечтаніями ихъ.

26)  Съ крайнимъ напряженіемъ вниманія блюди свой умъ. Какъ только заметишь (вражій) помыслъ, тотчасъ воспротиворѣчь ему, но вмѣстѣ съ тѣмъ спѣши призвать Христа  Господа  на  отмщеніе. Сладчайшій  же Іисусъ, когда ты еще будешь говоритъ, скажетъ: се съ тобою Я, чтобъ подать тебѣ заступленіе. Но ты, и послѣ того какъ, по молитвѣ твоей, всѣ эти враги усмирены будутъ, опять продолжай усердно внимать уму. Вотъ снова волны (помысловъ), множайшія прежнихъ, однѣ за другими устремятся на тебя, такъ что отъ нихъ будто уже погружается душа какъ въ пучину и готова погибнуть. Но и Іисусъ опять, возбуждаемый ученикомъ, яко Богъ запрещаетъ злымъ вѣтрамъ (помысловъ, и они утихаютъ). Ты же улучивъ свободу отъ вражескихъ нападеній, на часъ или минуту, прославь спасшаго тебя, и углубись въ помышленіе о смерти.

27) Со всякимъ сердечнымъ вниманіемъ въ чувствѣ душевномъ будемъ совершать путь свой. Вниманіе и молитва, будучи на всякій день сочетаваемы вмѣстѣ, совершаютъ нѣчто подобное огненной Иліиной колесницѣ, подъемля на высоту небесную того, кто имъ причастенъ. И что я говорю? У того, кто установился въ трезвеніи или старается установиться въ немъ, чистое сердце содѣлывается мысленнымъ небомъ, съ своимъ солнцемъ, луною и звѣздами, и бываетъ вмѣстилищемъ невмѣстимаго Бога, по таинственному видѣнію и восхожденію (восторженію ума). У кого есть любовь къ Божественной добродѣтели, пусть старается во всякое мгновеніе произносить имя Господа и со всѣмъ усердіемъ слова произво-дить въ дѣла. Кто съ нѣкоторымъ насиліемъ удерживаетъ пять своихъ чувствъ, коими обычно повреждается душа, тотъ всячески содѣлываетъ для ума легчайшими сердечный подвигъ и брань. И такъ ухитряйся предотвращать всѣ внѣшнія (вредныя для души прираженія и впечатлѣнія), а съ раждающимися отъ нихъ внутри помыслами борись богодарованными средствами, духовнымъ руководясь искусствомъ: трудомъ бдѣній обуздывай позывы къ чувственнымъ удовольствіямъ, будь воздерженъ въ ястіи и питіи, и довольно истончи тѣло свое, чтобъ заблаговременно содѣлать для себя легкою брань сердечную. Этимъ всѣмъ себѣ будешь благодѣтельствовать, а не другому. Помышленіемъ о смерти мучь душу свою и па-мятію о Христѣ Іисусѣ собирай расточенный умъ свой; особенно ночью, когда умъ обычно бываетъ болѣе чистъ и свѣтелъ, ясно созерцая Бога и все божественное.

28)   Не будемъ отрицаться и отъ трудовъ тѣлеснаго подвижничества: ибо какъ изъ земли пшеница, такъ отъ нихъ произрастаетъ духовная радость и опытность въ добрѣ. Не будемъ ложными умствованіями отклонять требованіе совѣсти, потому что она внушаетъ намъ спасительное и дѣятельное, и всегда изрекаетъ, въ чемъ долгъ нашъ и къ чему мы обязаны, особенно когда бываетъ очищаема живымъ, дѣятельнымъ и тонкимъ трезвеніемъ ума. Въ этомъ случаѣ она, по причинѣ чистоты своей, обычно износитъ ясный судъ (о всемъ встрѣчающемся)—судъ достодолжный и рѣшительный,—исключающий всякое колебаніе. Ради всего этого не должно сбиваться съ пути ложными  умствованіями;  ибо  она  внутри  возвѣщаетъ   намъ жизнь, угодную Богу, и строго обличая душу, если она осквернила смыслъ грѣхами, показываетъ способъ исправленія прегрѣшеній, внушая сердцу падшему покаяться, и указывая ему врачевство съ сладостнымъ убѣжденіемъ.

29)  Дымъ, выходящей изъ дровъ, тяжелъ бываетъ дляочей; но потомъ показываетъ имъ свѣтъ и услаждаетъ тѣхъ, кому прежде причинялъ непріятность. И вниманіе, держа непрестанно въ напряженіи умныя очи, утомляетъ и тяготитъ голову. Но Іисусъ, призываемый въ молитвѣ, пришедши просвѣщаетъ сердце. Память о Немъ, вмѣстѣ съ осіяніемъ (внутренняго нашего) доставляетъ и высочайшее изъ благъ (т.-е. Самаго Господа).

30)  Врагъ, навыкши возмущать умъ нашъ, желаетъ склонять насъ и къ тому, чтобъ мы вмѣстѣ съ нимъ питались перстію, и, бывъ созданы по образу Божію, ходили на чревѣ. Но Богъ сказалъ: вражду положу между тобою и тѣмъ (Быт. 3, 15). По сей причинѣ надлежитъ намъ всегда воздыхать къ Богу, дабы чрезъ то могли мы каждый день проводить, не бывъ уязвлены разженными стрѣлами діавола. Покрыю и, говоритъ (у Псалмопѣвца Богъ), яко позна имя Мое (Пс. 90, 14). И еще: обаче близъ боящихся Его спасеніе Его (Пс 84, 10).